Глава 60

Глава 60

Анахель переборщил. В данный момент ему хотелось орать во всё горло от боли. Он валялся на полу, и тяжело дышал, у него не было времени даже подобрать слюну, которая свободно стекала с его рта по губе, и капала на пол.

Схватившись за лоб, Анахель стиснул зубы и только шипел, иногда стоная от боли, другая рука была сжата в кулак, и била о пол, в надежде высвободить хоть часть боли, но тщетно.

Его лоб, а именно межбровье болело так, словно его пронзали раскаленной иглой, очень медленно, постепенно продвигаясь сквозь череп, намереваясь впиться в мозг. Анахелю даже показалось, что это действительно происходит, и что его пытают за провинность или ошибку.

Меньше чем на миг, боль прошла, только что бы вернуться, разгоревшись ещё большим костром. Вместо иглы теперь в него ввинчивали раскаленный прут с острым концом, масштаб поражения увеличился, но при всех прочих, игла не вонзалась дальше черепа, но не прут. Скорость проникания так же уменьшилась, капля за каплей боль увеличивалась, отражаясь болью в деснах, и давлением по всему черепу. Анахель взревел, закричав во всё горло от боли, он схватился за голову, расцарапывая себе кожу на висках, пытаясь пробиться к источнику боли, и вынуть его, даже если придется расчесать себе череп.

Ещё во время окончания закалки кожи, его ногти обрели большую остроту и прочность, их не нужно было состригать, ведь они могли расти, только когда это было необходимо, так же их прочность и острота увеличивалась день ото дня. И сейчас, он отдирал кожу, кусочки плоти оставались под ногтями, так же чесание, которое отдирало длинные лоскуты кожи, чередовалось со шкрябаньем, которое оставляло более рваные раны.

Острые когти, отодрав кожу и пару локонов, открывали вид на черепную кость, которая, как и остальные кости стали цвета серебра. Но их повредить когти уже не могли, потому слетели с опоры пальцев.

Продолжая пробиваться сквозь кости, Анахель охрип, не прекращая реветь, временами от боли, которая перетекала в крик ярости и гнева, крики были различными, но они не прекращались. Комнаты, в которых обитали прибывшие, обладали хорошей звукоизоляцией, потому на помощь Анахелю никто не придет.

Прут продолжал ввинчиваться, с насмешливой неспешностью, прут проникал, пронзая весь мозг, ровно по центру. Прут так же обжигал пламенем, который медленной пыткой вылизывал полушария мозга. Спустя вечность прут достиг затылка, но его он не проткнул.

Анахель очнулся, из глаз текли две тонкие дорожки слез, которые уже высохли. Анахель был в форме эмбриона, опираясь коленями на пол, и держась обеими руками за голову с силой сдавливая её. Тело временами подрагивало, а изо рта вырывалось прерывистое, судорожное дыхание, в которых был заметен след страха и паники.