Анахель прижал паука к телу, и влил в него два вида энергии. Паук обратился белой густой жидкостью похожей на ртуть, и растекся по внешнему и внутреннему строению доспеха. Когда он исчез, и паука как не было, а сам доспех не поменялся внешне. Но от доспеха начала распространяться едва заметная аура, полная скрытой жестокости, и сдерживаемой кровожадности. Словно доспех обрел часть сознания, и сознание это было крайне буйным. Аура сливалась с мечом, и только усиливалась. Сердце полное радости и трепета дрогнуло, а с ним и Анахель. Он ничего не ощутил, но в мыслях появилась жажда поскорее начать бойню.

Анахель незаметно для самого себя облизал внезапно пересохшие губы.

Анахель вздохнул, и принял пилюлю. Его башня, облаченная полностью во внешнюю энергию, как и в прошлый раз, сначала вздрогнула, а потом успокоилась. Анахель ощутил едкий кислый вкус во рту. Он сглотнул подкатившую желчь, и начал культивацию вновь.

Сжатие, завершающая стадия первого этапа культивации. Суть состоит в …сжатии.

Анахель вздохнул, и обратил свой взор, в свое внутреннее царство, пробормотав напоследок. — Не нападайте ещё хотя бы пять часов.

Его башня, которую с основания до верхушки обволакивала внутренняя энергия, начала слегка трястись, дрожь продолжалась и нарастала. Но тряслась не башня, а всё внутреннее царство, неизвестно, сколько продолжалась эта дрожь, но за ней последовал следующий этап.

Внешняя энергия прижалась максимально к башне, и надавила. Внешняя энергия впиталась башней, а сама башня уменьшилась в размерах. Вся внешняя энергия была поглощена, а башня стала меньше, но на ней стал появляться маслянистый блеск, и сама башня выглядела крепче.

— Первый этап завершен, сколько ещё потребуется? — Подумал Анахель и обратил свой взор на горизонт, туман казалось, извивался и переливался интенсивней, чем при прошлом осмотре, сейчас он была как миллиарды насекомых копошащихся в одной куче. Каждый мог понять, что внутри происходит бурное действие, как и в столице. Анахель сосредоточился, начиная вновь накапливать внешнюю энергию, которая перетекала во внутреннее царство и начинала вновь обволакивать башню.

Ряд бойцов, поголовно сидел в позах лотоса, и поддерживал тело на пике, и это был единственный островок спокойствия.

На стенах, прямо над головами элитных бойцов, стоял гул и гомон, солдаты и бывшие жители копошились, настраивая, устанавливая, проверяя и заряжая орудия. За ними на третьей стене происходило то же самое.

За стенами бегали жители, перебирающиеся к дворцу, солдаты устанавливали оборонительные сооружения и линии обороны по кругу. Множество зверей подводилось к стенам, огромные орудия перетаскивались к дворцу.