Как только Шакала окутала едкая темнота, ему стало легче дышать. Только тьма эта была не кромешная. Справа от него дверь сбруйной очертил мерцающий свет. В кастили трудилось не менее дюжины конюхов, и Шакал слышал, как они тихонько храпели на сеновале наверху. Но один явно работал в сбруйной – иначе кому бы хватило ума оставить зажженную лампу без присмотра? Осторожно открыв дверь, Шакал надеялся, что не ошибся в своем предположении о том, кто не спал в этот поздний час.

На полу сидел босой мальчишка и увлеченно чинил уздечку. Когда Шакал вошел, мальчишка на него даже не взглянул: он занимался своим делом, склонив голову набок и щуря глаза. Как и все конюхи, он был обрит почти наголо, чтобы не разводить вшей, но у этого был полумесяц, полностью лишенный волос, в глубокой впадине над правым ухом. Челюсть отвисла, язык высовывался изо рта в такт беспорядочным тикам лица.

Лет семь назад Муро родился у одной из шлюх Санчо. Она умерла от недуга, передавшегося ей через член гуабского торговца, прежде, чем мальчонку успели отнять от ее груди. Спустя четыре года, когда Муро играл во дворе борделя, его пнул мул другого торговца. С тех пор он изменился навсегда. Игнасио забрал его у Санчо и поселил в кастили. После этого Шакал видел его всего дважды: один раз, когда копыто сопровождало торговый караван в кастиль, а второй – когда Делия привела его в бордель, чтобы вылечить от болезни, на которую наплевать было начальнику гарнизона.

Мальчик медленно поднял глаза, когда Шакал сел рядом на корточки. Его глаза косили и часто-часто моргали.

– Мне нужно закончить, – проговорил Муро, медленно и отрешенно, и немедленно вернулся к уздечке. Он усердно возился с кожаным ремешком, пытаясь вплести налобник. Эта задача требовала ловкости пальцев – для умелого конюха это была работа на час. Несчастный мальчишка умелым не был, но было видно, что он провел за этим делом уже черт знает сколько времени и был уже в полупальце от завершения.

– Вот это закончить? – спросил Шакал, указывая на уздечку.

Муро холодно кивнул.

– Господин сказал не ложиться, пока не закончу.

Шакал тяжело выдохнул ноздрями и обернулся через плечо на дверь сбруйной. Пожалуй, ему следовало поискать, где этот «господин» спит.

– Может, я тебе помогу? – спросил Шакал, поворачиваясь к мальчишке спиной.

– Да, прошу вас, спасибо. – Муро протянул уздечку.

– Муро, – добродушно обратился к мальчику Шакал, принявшись за шов, – ты меня помнишь?

– Не-а.

– Я друг Овса.

На удивленном лице Муро появилась радостная улыбка.

– Медеди и горы.

– Точно, – Шакал хихикнул. – Медведи и горы.