– Николай Степанович, я, может, и не из дворян, но не дурак, – усмехнулся Гриша. – Сказал же, есть у меня деньги. Закупайте материал и начинайте станки делать. Только сразу мастеров предупредите: за точность лично с каждого спрашивать буду. Мне хорошая обработка очень важна. Если сделают всё быстро и без превышения допусков, премию всем выпишу. А нет – переделывать за их счёт будем.

– Ты сначала цеха поставь, – буркнул в ответ князь, не ожидавший такой жёсткости.

– Фундамент уже отливают. Через два дня стены ставить начнут, – отрезал парень и, подмигнув, вышел из кабинета.

– Ох, темнишь ты чего-то, приятель, – вздохнул князь, глядя ему вслед.

Но, к его удивлению, в тот же день на счёт княжеских мастерских было переведено восемьсот тысяч рублей, и Николай Степанович тут же сделал большой заказ всего необходимого железа и сопутствующих – металлов. Состав с углём уже был отправлен на тот же адрес, так что первые отливки для станков были сделаны спустя неделю после того памятного разговора. Сам Гриша с головой погрузился в работу. И только иногда обида и боль давали о себе знать.

В таких случаях он бросал всё и уезжал в центр города. На Зимнюю канавку. Именно там ему почему-то становилось легче, и он уже не опасался разговаривать с людьми. В противном случае его выдержка давала сбой, и парень превращался в настоящего хищника. Сильного, стремительного и безжалостного. Он и сам не понимал, что с ним происходит, но однажды вечером, во время очередной прогулки, двое грабителей были в несколько секунд превращены им в жалобно воющих инвалидов. Никто даже понять не успел, что произошло. Полиция, прибывшая на место происшествия, только крестилась и старалась держаться подальше.

Благо личности покалеченных были полицейским хорошо известны, а документ, полученный в своё время от капитана Залесского, прекратил все ненужные вопросы. Только пожилой урядник, тяжко вздыхая, не сдержался и, укоризненно качая головой, протянул:

– Нешто можно так, ваше превосходительство! Ведь живые люди же. Ну, дали б в морду да нас позвали. А вы…

– А что я, урядник? – резко повернулся к нему Григорий, сверкнув безжалостным взглядом. – Я их не трогал. Шёл своей дорогой и о своих делах думал. А окажись на моём месте человек, не способный так драться, но с гонором? Что тогда? Труп? А если тот человек отец семейства или, того больше, чиновник государственный? Вам кто важнее – честный человек, который сам работает и другим работу даёт, или эта шваль подзаборная, которая только и умеет, что грабить да убивать? А ведь от моей работы и государству польза большая. Что, и государство им подчиниться должно?