– Да уж, – вздохнув, Чум взвалил на плечо сумку с амуницией: – И, главное, что делать-то? Непонятно. Не то смеяться, не то – бояться. Хоть бы разъяснил кто.

Машина, выделенная команде для поездки в аэропорт, знавала и лучшие дни. Старая, с ржавыми бортами, буханка никак не соответствовала их представлениям о транспорте, хотя бы теоретически способном преодолеть два десятка километров, разделявших базу с лётным полем военного назначения.

– Зверь, аппарат, – вылезший из кабины водитель, мужчина глубоко пенсионного возраста, принялся вытирать ладони относительно чистой тряпицей: – Вы на борта не смотрите, внешняя красота – обманчива.

Подойдя к корме авто, он распахнул створки и приглашающе кивнул: – Домчу моментом и, – он поднял вверх палец: – С генеральским комфортом.

Внутренний интерьер буханки резко контрастировал с внешним видом. Вдоль стен тянулись мягкие диванчики, сами стены были отделаны светло серыми панелями, а сам пол покрывал толстый, чуть более тёмный, чем на стенах, ковролин.

– Прошу, – сняв засаленное кепи, водитель махнул им в салон: – Сумки свои можете под сиденья поставить. Забирайтесь и поедем. Как в ероплан заедем – тогда вылезете. Меня Змеев, дай Бог ему здоровья, особливо об этом предупредил. Чтобы, значит, никто вас не увидел. Для того и машинка такая, – он ласково погладил потрёпанный борт: – Кто увидит – решит, что груз какой-то довозим. Не особливо важный.

– Ждите меня здесь, – сунув свои баулы под сиденье, Благоволин вытащил из кармана полученную от Змеева накладную и пробежал по ней глазами: – Хм… Даже так? – вновь сложив бумажку он кивнул Досе с Чумом: – Я быстро. Ждите.

– И что там такого? – Вытянула было шею Дося, но бумажка уже была сложена, а капитан быстрым шагом удалялся в сторону главного корпуса.

– Узнаем, своевременно, – запихнув сумки под сиденье, Чум уселся на пол пассажирского отделения болтая ногами: – Ну – артефакт тот, как минимум, – загнул он палец: – А что ещё – так всё одно – для нас. Вот вернётся – узнаем. Ты лучше послушай, – повернулся он к Досе, продолжая по-мальчишески болтать ногами: – Какой мне сон приснился. Явно – вещий.

– Сумки возьми, – сунула ему в руки свои баулы девушка.

– Вот так всегда, – пропихивая их вглубь отделения, вздохнул Чум: – Я ей о высоком и мистическом, а она мне – сумки бери.

– И что приснилось? – Нахлобучивший обратно на седую голову кепи водитель, вытащил из кармана мятую пачку дешёвых папирос: – Расскажи, мил человек, всё одно вашего старшего ждать.

– Приснилось мне, – прижавшись плечом к проёму, начал Чум: – Что я в доме деда своего. Покойного. Вижу – кроватка детская стоит – та самая – моя. Ну я – к ней, а из неё – мыши. Я одну хвать – а и не мышь то. Зверёк непонятный и чёрный. И беззубый – он меня за палец кусь – да без толку. Зубов-то нет. Тут дед выходит и мне, строго так – мол пусти, не твоё. И рукой на меня – гонит, значит прочь. Вот тут я и проснулся. Как думаешь, – посмотрел он на Досю, покусывавшую губы и не сводившую взгляда с главного входа, за которым скрылся капитан: – Может это аватар наш? Чего сказать хочет?