– Тогда, оставшись в живых, он будет винить себя за это до своего последнего вздоха.

– Как ты думаешь, это больно? – задумчиво спросил Гринфайер младший.

– Умирать? – она вздохнула. – Смотря как. Фи точно ничего не почувствовала… Надеюсь, что и Софи.

Нейт печально усмехнулся, промокая глаза.

– Мэтт и Тони тоже умирают, – внезапно выпалила колдунья дрожащим голосом. – И вот они чувствуют это.

– Их вылечат, – решительно промолвил он.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю, я просто не хочу верить, что может быть иначе, – обреченно ответил юноша.

Элеонора несколько секунд молчала, набирая больше воздуха в легкие и выравнивая дыхание.

– Я так сильно хочу убить ее, – с некоторым облегчением призналась она.

– Тамику?

– Да… За все то, что сейчас происходит с нами. За все то, что случилось с нашими родителями… И Люциана… И всю их шайку…

– В этом нет ничего странного…

– Нет, Нейт, ты не понимаешь, – она с отвращением покачала головой. – Я постоянно представляю это. Как воткну меч в их плоть, как проверну его. Как буду наблюдать за тем, как из них уходит жизнь. Я буквально засыпаю с этими мыслями и просыпаюсь.

Гринфайер младший с печалью посмотрел на возлюбленную.

– Если бы мои близкие увидели, сколько во мне таится гнева и жестокости, они бы возненавидели меня, – опустошенно промолвила Элеонора.

– Ты ошибаешься, – категорично ответил юноша, не глядя на нее. – Они бы просто поняли, как сильно ты сломлена.

Брюнетка задумчиво смотрела вдаль:

– Это плохо?

– Нет. Совсем нет. Тогда бы они смогли спасти тебя, – Нейт чувствовал, будто бы эти слова ему нашептывает Софи.