До сих пор Сторм не знал, что Тани взяла серебристую кобылку. Он с внутренним трепетом выслушал рассказ Высоко Прыгающего о том, как молодая лошадь убила воина, который пытался на нее сесть. Сторм подумал, что туземец честно рассказывает все как было. Громовая барабанщица изъявила желание взглянуть на удивительную лошадь-воительницу, и все торжественно потянулись к выходу из шатра. Они двинулись к табуну, Тани подозвала кобылку, и нитра с восхищением воззрились на нее. Шаманка обернулась к Сторму, пальцы ее помощника замелькали.

— Друг нашего клана ездит на этой лошади. Можешь ли ты сделать то же?

Хостин сделал отрицательный жест и потом пояснил:

— Быть может, я сумею удержаться на ней. Но это еще не езда. Ее сердце отдано Вечерней Заре. Лошадь возненавидит меня, если я буду принуждать ее. А ездить на ней, коль скоро она того не хочет, — все равно что пытаться превратить воина в раба. Эта лошадь признает только Вечернюю Зарю. Никто другой не сможет на ней ездить.

Краем глаза Сторм увидел, как вытянулось лицо Тани. До сих пор она не понимала, насколько глубоко двуроги привязываются к своему всаднику. Теперь кобылка уже не годится для верховой езды. Ездить на ней сможет только Тани. Когда девушка улетит с Арзора, кобылка станет пригодна только на племя. Серебристая лошадь никогда больше не ощутит восторга двух, становящихся единым целым, не почувствует радости стремительного бега, умноженной радостью всадника. Сторму было жаль, что он сказал это столь прямо, но, в конце концов, рано или поздно девушке все равно пришлось бы это узнать.

Тани действительно этого не знала. Все, что она теперь могла, — это подойти и обнять теплую шею Судьбы. Шаманка это заметила, но, будучи женщиной мудрой, смолчала. Вернувшись в шатер, Высоко Прыгающий завершил свой рассказ. Некоторое время все сидели молча, а потом громовая барабанщица обратилась к Сторму, и помощник стал переводить:

— Твой народ стремится уничтожить Смерть-Что-Приходит-Ночью. Вечерняя Заря может слышать смерть, если она близко. Можешь ли ты сделать то же?