– Мило, – сказал Сципион, склонившись над мертвецом. После смерти его черты смягчились, а гримаса ненависти исчезла, сделав выражение лица почти безмятежным. И если бы на его щеках не были выжжены ненавистные знаки, которые теперь были скрыты кровью и гематомами, он мог быть сойти за добропорядочного имперского гражданина.

– Сними этот наряд, и его станет трудно отличить от жителя Ультрамара, – заметил Сципион.

– Сочувствие врагу, сержант? – Хмыкнул Геликас. – Это никогда не было добрым знаком.

– Это не сочувствие, я сожалею о другом, – сказал Сципион. – Он мог бы стать одним из нас, но пошёл по другому пути, и теперь он мертв.

– Тогда он сделал неверный выбор.

– Так и есть, – согласился Сципион. – Но вот, что мне интересно: он был тронут порчей с рождения или стал предателем? В какой момент он решил, что больше не является слугой Императора, и посвятил свою жизнь Губительным Силам?

– А это имеет значение?

– Думаю, что имеет, Геликас. Если бы мы знали, когда был этот момент, то смогли бы предотвратить его. Конечно, Рождённые Кровью не достойны искупления, но сколько ещё людей сейчас находится на грани верности и предательства? Кто из них родился злым, а кто обозлился, благодаря миру, который их окружал?

– Я лишь рядовой солдат, сержант, – отмахнулся Геликас. – Думать о таких вещах – это работа капитанов и магистра.

Думать об этом – это дело каждого – отрезал Сципион. – Или, по крайней мере, так должно быть. – Он покачал головой, видя, что Геликас его не понимает. Как стрелок и солдат, Геликас был умелым и исполнительным, но, по его собственному признанию, он не был мыслителем.

– Извини, сержант, – отозвался Геликас.

Сципион почувствовал, что гнев и печаль смешались на переднем крае его разума и заговорил: – Астартес должен быть мыслителем, потому что наши тела и разум созданы так, чтобы превзойти смертных. Большое упущение для любого из нас – не пытаться полностью раскрыть свой потенциал как личности. Разве это не то, что Ультрамар предлагает своим жителям? Шанс совершенствоваться и процветать в среде, которая благоволит деятельным людям?

Его речь привлекла внимание остальных Громовержцев, и Сципион продолжил развивать мысль.

– Я сражался в сотнях разных миров и видел тысячи разных культур. В худших из них меня поразила невозможность перемен, потраченный впустую потенциал, который я видел в лицах людей на краю нищеты и отчаяния. Империум – это миллиарды жизней, которые могут тянуться к свету, но большинство людей просто гниют на забытых просторах заваленных пеплом и испачканных нефтью миров в полной безысходности. Какой шанс есть у этих людей? Скольких загнал в объятия заклятого врага ужас их повседневной жизни?