Мне потребовалось больше времени, чем я планировал, потому что везти ебучее ведро со своим гамном и мочёй - дело ювелирной работы, я вам скажу.

Наконец, я был на месте. Я, куриными перебежками допиздыкал до подъезда, проверил дверь, убедился в том, что она открыта, и залетел внутрь, припарковав велик на первом этаже. Пиздолиз жил на третьем этаже.

Кстати, о том, как он жил. Дом был не особо примечателен, обычная обдристанная пятиэтажка, надо отдать должное, подъезд хотя бы у них был не такой всратый, как у Полины, а то моё творение никто, наверное, просто-напросто и не заметил бы.

Я дошёл до нужной квартиры, поставил ведро на пол, достал кисть и приступил к делу. Воняло так, что можно было вырубиться в любую секунду. У меня слезились глаза, на лбу проступил пот, а жопа виновато пердела, не веря в то, что такое могла породить. Я бережно выводил буквы на двери и части стены пиздолиза. А выводил я следующее: Матвей любит жрать говно. Ахуенно, правда? Особенно, написать такое говном! Ух, этот педик у меня попляшет. Всё шло гладко, хотя у меня жалось очко конкретно, но я продолжал старательно выводить сногсшибательную надпись, претворяя в жизнь мой арт-хаус. Мне оставалось слово "говно", я уже вывел буквы "го", как вдруг, соседняя дверь октрылась и на площадку вышла бабка со словами:

- А что вы тут де... - и ебанулась с грохотом в дверях своей квартиры.

Пиздец, я убил бабку! Но похуй, работаем.

А что мне оставалось? Вызвать этой старой любопытной пизде скорую? Тогда мою ахуенную надпись сразу бы заметили. Я свято верил, что в 2034 году наука на вышла настолько вперёд, что способна найти человека по говну, поэтому я надеялся на чудо.

Доделав надпись, я вылил остаток ведра на ковер подонка, похлопал бабку по щекам, убедился в том, что она дышит (хотя при такой вони от этого лучше стоило отказаться), и поспешил съебаться. Ведро выкинул в ближайшую помойку и счастливый покатил домой. Месть свершена - можно спать спокойно.

Вы читали Драгунского "Тайное становится явным"? Смысл в том, что любая пакость не окажется безнаказанной, будь то манка, вылитая из окна на голову прохожего или говнокраска Пахомомаляра, который пишет гадости на двери.

Но обо всём по порядку. Я вообще ничего не боялся, я проснулся счастливым и бодрым. Заварил кофейку, пожарил сосисоны и поспешил скорее зайти за Алексеем, рассказать ему о том, что я натворил.

На улице снова шёл снег, да какой пышный!

- Красота! - молвил я, и от такого всторга не заметил фигуру, стоящую у моего подъезда.

- А вот и ты, - послышалось от фигуры и твёрдый кулак поцеловал мой хрюльник.