– Мечники! На колено! – рявкнул Харьган.

Десятники повторили приказ командира, и первая шеренга опустилась на правое колено.

– Залп, кур-рвы!

Стоявших во второй шеренге лучников не надо было учить прописным воинским истинам – если первая линия упала на колено, то лупи по врагу, пока рука не устанет или он до тебя не добежит! Стрелы вжикнули над головами мечников, останавливая разогнавшихся орков.

– Ты смотри! – присвистнул кто-то рядом с Харьганом. – Уп-порные, собаки!

Орков нисколько не смутила гибель товарищей, перед людской стеной их было уже не меньше сотни. А новые враги все лезли и лезли через стену. На укреплениях, так заботливо выстроенных воинами Харьгана, появились лучники орков.

Один из солдат Шлюхи упал, в смотровой щели его шлема застряла стрела. На место упавшего тут же встал лучник из второй шеренги, сменив лук на малую секиру.

Прежде чем отряды сшиблись, блидхардовские подчиненные выстрелили по второму разу. И если лучники в основном пытались перебить стрелков орков, то парни Лиса, уже перезарядившие склоты, метили в напирающих Первых.

– Встать! Сдвинуть щиты! Копья!

Сшибка! Щиты ударили о щиты, издав оглушительный и ни с чем не сравнимый грохот. Гвалт, крики, звон оружия. Копья не смогли остановить лавину орков, и Первые сблизились на расстояние удара ятаганом. Всего несколько секунд люди сдерживали натиск врага, а затем их линия, не выдержавшая свирепости атаки, лопнула, как ненадежная тетива лука.

Теперь с орками дрались отдельные разрозненные отряды солдат, в лучшем случае натиск Первых сдерживали десятки или пятерки воинов, в худшем – люди в одиночку противостояли врагам.

Как-то неожиданно Харьган оказался на самом острие атаки орков. Справа и слева от него орки глубоко вгрызлись в ряды воинов, оставив Харьгана и еще человек двадцать в самом авангарде людских сил.

Прямо на Харьгана вылетел орк с занесенным для удара ятаганом. Все, на что был способен командир отряда, это тычковым ударом заехать длинной рукоятью топора орку в лицо. Орк выронил ятаган и щит и, забыв про все на свете, закрыл лицо руками. Из тычка рукоять топора резко нырнула вниз, и разогнавшееся лезвие впилось орку в шею. Едва уловимое движение на себя, чтобы освободить оружие из раны, упругая струя алой горячей крови бьет в лицо, застилает глаза, но Харьган уже разворачивался, направляя топор на помощь сдерживающему двух орков молодому воину. Не успевает. Один из орков принимает удар чекана на щит, а второй ныряет вниз, падает на землю и перерубает пареньку ноги.

Из груди Харьгана вырвался хрип бешенства и ярости. Топор рухнул на так и не успевшего встать орка, со скрежетом разорвал звенья кольчуги и врезался в бок корчащемуся от боли Первому. Второй орк, не размышляя, ударил Харьгана щитом в грудь. От удара воин попятился, выпустил топор и, понимая, что сейчас получит укол ятаганом в живот, перекатился через спину, разрывая дистанцию с врагом. Перекатился, надо сказать, очень удачно, в особенности для лучника в легких доспехах, с трудом сдерживающего атаку не на шутку разошедшегося орка с двумя ятаганами. Харьган попал прямо под ноги орку, сам того не желая, ударил врага плечом под колени, подсекая. Орк, не ожидавший такого развития событий, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и спиной рухнул на поднимающегося Харьгана. Недолго думая Харьган воткнул кинжал врагу в печень и, подхватив с земли один из его ятаганов, помог лучнику одолеть орка, который до этого ударил Харьгана щитом.