— Ты старше! — напомнил я.

— Старше… — грустно согласился Коротышка. — А когда-то был таким же молодым и быстрым, как ты…

— Зато теперь умудрен опытом и рассудителен… не в меру… — крайне серьезным тоном сообщил я.

Бассо изумленно посмотрел на меня, потом сообразил, что я подшучиваю, и возмущенно шлепнул ладонями по коленям:

— Промолчал бы хоть ты, что ли! Ну, перебрал я, перебрал!

— И только?!

— Ну, танцевал… На столе… С Анжелкой…

— …в одной скатерти на двоих… — уточнил я.

— Ну да…

— …которую по-джентльменски уступил ей!

— Можно подумать, ты так не отрыва-… Хотя да, ТЫ так не отрывался… — признал Коротышка и сокрушенно вздохнул: — Значит, имеешь полное право издеваться.

— Все, теперь не буду, уже неинтересно! — ухмыльнулся я, пихнул его в плечо, увидел, что дверь женской раздевалки уходит в стену, и встал: — Ладно, Тони, моя выходит. Был рад увидеться! Бывай…

…Пока мы с Олли шли по коридору к лифту и поднимались на крышу, она взахлеб рассказывала о том, с кем дралась в течение дня и с каким результатом. Потом отправила домой свою «Фурию», влезла в «Мустанг», убрала верхний обтекатель, откинула спинку сидения, с наслаждением вытянула ноги, положила ладошку мне на бедро и уставилась в небо.

За три с лишним месяца и эта поза, и положение руки превратились в традицию, поэтому я вывел флаер из ангара, неторопливо повел его в сторону дома и начал рассказывать, чем занимался в течение дня, решая проблемы клиники и в ЧВК[4]:

— Днем беседовал с очередным влюбленным клиентом. Предлог продлить лечение, придуманный им, был скучным — росич[5] с Новомосковска «очень боится рецидивов» и жаждет оплатить трехнедельный курс наблюдения, дабы исключить любые случайности.

Эта «проблема» была стандартной. Редко какой больной, излечившись, улетал домой без попыток остаться хотя бы на пару лишних дней — насмотревшись на персонал клиники, состоящий из красавиц-тэххерок, абсолютное большинство пациентов искало способы, чтобы продлить общение. Способы были разными: одни предлагали избранницам золотые горы за ночь любви, вторые — те же золотые горы, но вместе с рукой и сердцем, третьи вспоминали о новых заболеваниях или о необходимости омоложения. А особо тупые изыскивали возможность «уединиться» с объектами своей страсти и иногда переходили границы дозволенного. Соответственно, нарывались на сумасшедшие штрафы, заранее оговоренные в договоре на предоставление услуг, получали пожизненный запрет на обращение в любые клиники «Лаулетт» и даже «осуществляли свою мечту», залечивая в медкапсулах серьезные травмы или переломы.