– Ау?

Я увидел серый столп света, упавший сквозь отверстие в куполе надо мной и осветивший статуи, изображавшие многоруких и безликих существ. Они напоминали головоногих моллюсков и немного тот многорукий разум, который я только что встретил.

Стало тихо.

Одинокий луч света падал на возвышение посередине этой гулкой апсиды. Там, где должен был быть алтарь, стояла плетеная детская колыбелька, старая и изъеденная молью. Я услышал – или мне почудился – перезвон барочной музыкальной шкатулки. Я осторожно приблизился, аккуратно ступая среди битого камня и витков проволоки, паучьей сетью оплетавшей пол. Ребенок снова закричал, но, подойдя к колыбели, я обнаружил – как в видении под Калагахом, – что колыбель пуста.

Не опуская меча, я сунул в нее свободную руку.

Ребенок закричал.

Пальцы нащупали что-то острое, кусок то ли стекла, то ли камня. Я вытащил его.

Это был не камень.

Яичная скорлупа.

Ребенок опять закричал, и от его крика разверзлась земля и все вокруг. Видение рассыпалось, как древний пергамент. Изумленный, я пригнулся и сунул руки в карманы. Даже воздух вокруг, казалось, разбился вдребезги, а с ним купол, причудливые многорукие статуи, барельефы, скульптуры, церковные свечи – все рушилось, как старая мостовая. Я упал на поверхность какого-то другого мира, исхлестанного дождями. Кто-то навис надо мной, и, перевернувшись на спину, я сквозь мокрые волосы увидел его лицо. Не совсем как у сьельсина, более темное и жуткое, чем у всех Бледных, которых я встречал. Незнакомец был девяти футов ростом и страшнен, как сама смерть. Его ниспадающий балахон был черным, широкий плащ трепыхался на узких плечах. Броня была из серебра, и серебряные цепи с сапфирами украшали его грудь и высокий лоб под серебряной рогатой короной. В руке у него был меч из молочно-голубой высшей материи, близнец моего. Следом ковыляла женщина в кандалах. Без объяснений я знал, что ее имя было Человек, ибо в глазах ее было страдание и мудрость всех известных эпох. Бледнокожая, бронзоволосая, она напоминала мою мать. На ней была бумажная корона и рваная пурпурная мантия. Она смотрела вниз, а в изувеченной руке держала разбитую державу.

Следом за ними явились полчища чудовищ, потрясающих копьями и бросающих кличи в невидимое небо. Я знал, что дым за их спинами исходит от пепелищ тысяч и тысяч планет. Раздался голос, беззвучный зов миллионов человеческих глоток, и прогнал чудовищных созданий. Существо в серебряной короне сжалось, скинув свой ужасный и величавый облик, и, когда орда вновь появилась из дымки, я понял. Это всего лишь сьельсины, а не демоны. А тот, кто вел на цепи женщину, был самым могучим из них, облаченным в смерть и Тьму и коронованным звездным серебром.