Я снова сглотнул подкативший к пересохшему горлу комок.

– Братство говорило – точнее, намекало, – что Тихие живут в будущем и воздействуют на нас сквозь время.

– Кто знает? – ответил мальчик, медленно поднимая руку к потолку. – Даже в газовых гигантах кто-то живет. Есть существа, копошащиеся в квантовой пене самого космоса. Один путешественник как-то рассказывал мне о сущности, нападавшей на его команду в снах. Возможно, Тихие действительно из будущего; возможно, они там не одни.

В аквариуме позади Кхарнов проплыл косяк серебристых рыб, отбросив яркие солнечные зайчики на медицинское оборудование. Провода и кабели тянулись здесь по полу, как в тронном зале Кхарна. От осознания этой схожести у меня побежали мурашки.

– Все возможно, – заключили Кхарны механическим голосом. – Но будьте со мной откровенны. Это правда? Вы тоже умерли?

«Тоже». При такой постановке вопроса это слово приобретало особый контекст. Яркость, остроту и холодность, не присущую другим, когда-либо слыханным мной словам. Здесь собрались двое бессмертных. Трое. Сколько человек с начала времен могли похвастаться тем, что перешли черту и вернулись?

– Кхарн, вы ее видели? – спросил я, впервые обращаясь к Вечному по имени.

Я был словно сторонним наблюдателем, глядел на нашу троицу как будто со стороны, с табуретки. Слова как бы исходили из какого-то невидимого мне источника.

– Тьму? – уточнил я.

Яркая Тьма снова начала наполнять меня, застилать разум и пытаться унести куда-то далеко. Я вздрогнул и осознал, что это было лишь воспоминание. Мои собеседники непонимающе смотрели на меня.

– И серебряного стакана не надо… – задумчиво произнесла Кхарн-девушка.

Я не понял, что она имеет в виду.

– Мое сознание – то есть наше, – ответил мальчик, – переносится на имплантат-ресивер нового носителя, как только старый умирает. Мы как бы засыпаем.

– Только не видим снов.

– Я видел, – сказал я. – Какое-то темное место. И ветер. Я был не один. Там были другие люди, но я их не видел. Только себя. И я вернулся. Очнулся в реке на дальнем краю вашего сада. С головой на плечах…

В этот момент оба Вечных удивленно фыркнули, девушка прикрыла рот рукой.

– …Знаю, звучит безумно, но я помню, как умер. Помню… – Я потер шею, снова смутно вспомнив, как остался без головы.

Если подумать, то я помнил все – от момента, когда в моих глазах потемнело, до того, как я оказался в реке, слушая Гибсона. «Удобно разлегся». Скорее, мои воспоминания о ревущей Тьме существовали отдельно от других. Были герметичны. Обособлены. Находились на атомном уровне. За все прожитые мной годы они так и не померкли, не повредились и не исказились, в отличие от моих прижизненных воспоминаний.