– Выбьет, – ухмыльнулась Сиран. Кажется, она улыбалась впервые после гибели Гхена, но я не был уверен. – Говорят, ты теперь какой-то рыцарь? Кланяться не буду, не надейся.

– Не просто рыцарь, Сиран, – поправил ее Паллино. – Парня произвели в викторианцы. Это значит, что тебе придется кланяться, если он попросит.

– Не попросит, – мрачновато ответил я и выдавил улыбку. – Я – это я. Только попробуйте меня «сэром» назвать – сразу полу́чите.

– Даже не подумаем, сэр, – улыбаясь во весь рот, сказала Айлекс.

Мои друзья.

Я совершенно искренне сказал Титу Хауптманну, что мои личные успехи весьма преувеличены. Я не заслуживал таких друзей, впрочем… вряд ли друзей «заслуживают». Взгляните на них! Я помню тот день, как сейчас. Паллино, ставший мне как отец, бравурный и ясноглазый. Элара, всегда остающаяся в тени, но без которой старый Паллино сломался бы. Сиран, все еще скорбящая о своем давнем друге, но крепкая духом. Бандит, как и все джаддианцы, в равной степени способный шутить и зарезать человека. Айлекс, дриада, гомункул, одиночка, каждая улыбка которой выходила немного грустной. И Валка. Прежде всего Валка. Слова Валки могли ранить меня больнее, чем меч князя Аранаты, но, несмотря на это, она была для меня важнее дыхания. Сколько мы с ней уже пережили – и через что нам еще предстояло пройти.

Наконец появилась капитан Отавия Корво, а с ней – очкастый и вечно обеспокоенный старший помощник Дюран, едва удерживавший в руках свои пожитки и багаж капитана. А за ними, никем не замеченный, еще один человек. Призрак на пиру, незваный и нежеланный.

– Вильгельм, – произнес я, обходя Валку и вставая перед выходом в рукав.

Я специально назвал его по имени, чтобы сохранить между нами дистанцию.

Мы были последними в очереди; все остальные уже отправились на борт. Я слышал за спиной шутки и смех. Федераты, солдаты, легионеры и наемники Красного отряда непринужденно болтали между собой.

Хлыст даже не посмотрел на меня. Позже мне стало известно, что на «Демиурге» он сражался под командованием Джинан и пришел на подмогу вместе с Красным отрядом. Я не встречался с ним с тех пор, как отослал с «Мистраля». Он избегал меня, и по делу. С него началась та черная черта гнева, протянувшаяся от Тита Хауптманна и Бассандера Лина через изуродованные и обглоданные тела Райне Смайт и Вильгельма Кроссфлейна, через трупы всех бравых солдат. С него она началась, к нему же в конце концов и привела. К моему другу.

– Адриан, – сказал он, зажмурившись. – Я слышал, что произошло. Я… должен был быть там.

Все смотрели на меня, гадая, как я отреагирую.