Несмотря на то, что сейчас патриарх клана Джоу был известен, как невероятно спокойный и сдержанный, словно камень, которым он управлял, те, кто помнил его молодым, знали, что Ли был и остался невероятно гордым, властолюбивым и самоуверенным человеком. Тех, кому действительно удавалось пробиться сквозь каменную броню спокойствия и задеть его за живое, можно было пересчитать по пальцам одной руки, и потому нужно было отдать должное мастеру Ганну и делегации изгнанников — их тандем переплюнул всех в этом списке. Патриарх был в бешенстве.

Уже очень давно Ли Джоу не испытывал такого унижения! Морето с Ганном посмели не только открыто выступить против него, но ещё и выставить полным дураком, который мало того, что не заботится о жителях Города, так ещё и не знает собственных законов! А ведь он только-только сумел заручиться полной поддержкой этих никчёмных идиотов из мелких семей! Ещё никогда полная власть над Городом не была так близко, хватило бы ещё одного сообщения от разведки, чтобы напугать их до дрожи очередным «великим нашествием тварей», чтобы получить чрезвычайные полномочия… но теперь, после такой демонстрации они начнут сомневаться.

Ли грязно выругался, привстал и, замерев на несколько мгновений, шумно выдохнул и опустился обратно, оперевшись на спинку кресла. Мужчина положил руку на столешницу и быстро начал барабанить по ней толстыми пальцами, полностью погружённый в свои мысли. Его дражайшие братья-основатели проснулись очень не вовремя и, очевидно, таким вот нехитрым образом напомнили ему его место. Одного из, но ни в коем случае не самого главного, и это «напоминание» выводило мужчину из себя ещё больше, чем слова грязного простолюдина, который послал его к Первому.

— И это не просто напоминание, — пробормотал он себе под нос, — нет, это предостережение.

А ведь буквально несколько часов назад Аро, который и привёл изгнанников в город, докладывал ему о странном контракте молнии… о четвёртом контракте. Ли Джоу сглотнул, припомнив жуткий взгляд чужеземного воина, которым тот одарил его в зале суда. Вспомнил о волнениях среди черни, и по спине мужчины пробежала орда мурашек, остатки волос на лысеющей голове зашевелились в ужасе. Громко засопев, он вздрогнул, с большим трудом прогоняя зарождающийся в глубине души страх.

— Так вот, что вы задумали… — пробормотал он, всё ещё не в силах поверить своей собственной ужасной догадке, — это… это уже слишком даже для мести за своих. Предатели… Слуга! Хана ко мне! — рявкнул он, откинувшись на спинку кресла.

Сложив руки на животе, глава уставился на пустую вазочку, в которой когда-то лежали его любимые сушеные яблоки. Кипящая внутри злость обратилась холодной яростью, на лице мужчины заиграли желваки, а пальцы впились в кожу рук так сильно, что пошла кровь. Ли Джоу всё ещё не мог переварить эту жуткую новость, не мог понять, как благородные воины, которых он знал не один десяток лет, могли принести в жертву собственную гордость и опуститься до союза с чернью, изгнанниками и чужаками. Неужели, он действительно зашёл настолько далеко в своей борьбе? Или это последний, отчаянный шаг агонизирующего колосса, направленный лишь на то, чтобы любой ценой усложнить ему жизнь? Шумно засопев, Ли Джоу прикрыл глаза. Он мог бы понять интригу с другими семьями, даже отправку его товарищей на смертельные задания… но не союз с чернью. В его глазах такой поступок был столь же подлым и гнусным, как убийство собственной матери. Он попирал все заветы Основателей и угрожал положению Великих семей. А потому, не заслуживал прощения. Вздохнув, глава города мысленно вынес приговор своим врагам.