Остальные охотники набросились на поверженного кимека, как стая гиен, вооруженных, правда, не клыками, а термическими резаками и большими гаечными ключами. Позвал ли этот механический охотник троих спутников к себе на помощь? Аборигены быстро оторвали от корпуса кимека передающую антенну и умело демонтировали его конечности. Рука чудовища попыталась выстрелить, но быстрые каладанцы успели отвинтить и ее.

Из динамика, вмонтированного в корпус, кимек разразился ругательствами и угрозами, но люди не обращали на них ни малейшего внимания, нисколько, по-видимому, их не боясь. Местные жители работали очень усердно, снимая с монстра гидравлические механизмы, волоконные кабели, нервные электроды, аккуратно складывая эти вещи, как ценное сырье. Наконец они извлекли из гнезда канистру – емкость с мозгом, отделив его от корпуса, правда, на этот раз отделение произошло отнюдь не по воле кимека.

Онемев, Пирс смотрел на эту, кажущуюся такой безвредной прозрачную канистру, вместившую все злодейское сознание кимека. Аборигены не торопились уничтожить мозг, очевидно, на его счет у них были иные планы. Они взяли его как трофей.

Сгорая от любопытства, Пирс сбежал вниз по склону, покрытому ледяной и каменной крошкой. Местные жители следили за его приближением с любопытством, но без угрозы. Говорили они на каком-то тарабарском наречии, совершенно непонятном Пирсу.

– Кто вы? – спросил он на стандартном галаке, принятом для межгалактического общения, надеясь, что кто-нибудь из них сможет его понять.

Один из мужчин, сухощавый пожилой человек с короткой рыжеватой бородкой и более светлой кожей, чем у его товарищей, приветствовал Пирса победным жестом, потом встал перед ним и, ткнув себя в грудь, сказал:

– Тиддок.

– Пирс Харконнен, – представился он, но потом поправился, решив сократить имя: – Пирс.

– Отлично, Пирс, – ответил мужчина на вполне внятном галаке, но с сильным акцентом. Видя удивление молодого человека, Тиддок заговорил, медленно подбирая в памяти чужие слова и выражения: – Наш язык того же корня, что и галак, но времен Великого Переселения дзенсуннитов, бежавших давным-давно из Лиги. Я много лет работал в городах аристократов, выполняя черную работу. Там я и набрался галака – услышишь здесь одно слово, там два…

Обездвиженный и парализованный, пленный кимек продолжал ворчать, ругая взявших его в неволю людей. Не слушая этого рыка, аборигены взяли две конечности и, используя их как шесты, соорудили носилки для канистры, привязав ее между конечностями. Так обычно носят пойманных диких зверей. Двое самых крепких мужчин взвалили импровизированные шесты себе на плечи и направились к склону. Другие собрали снятые с кимека детали и тоже стали подниматься вверх.