— Ты!.. Я сама выбираю, с кем и как мне трахаться! А ты!..

— Меня твои проблемы в личной жизни не волнуют. Выйди и закрой за собой дверь, — припечатал я, возвращаясь к еде.

— Сейчас я тебя поставлю на место, кот… — взъярилась республиканка, и я почувствовал касание импланта. Пока лёгкое, она явно просто намекала.

— Илина, не будь дурой. Мне нельзя пользоваться полями, но я ими воспользуюсь. Ты ничего не добьёшься. Дальше ты огребёшь и от Ордена, и от валькирий — кто раньше до тебя доберётся. Ты можешь затрахать хоть весь медицинский блок, но к валькириям и их котам вправе лезть только по их приглашению. Что непонятного? Я тебя не приглашал. Поэтому повторяю: выйди и закрой за собой дверь.

— Ты мужчина, Леон, и не можешь просто выставить меня за дверь. Мы с тобой оба республиканцы, — чуть поуспокоилась юная медичка.

— Извини, я больше не сплю с медицинским персоналом. Получил необходимый опыт, больше ошибок повторять не буду. Как-нибудь дотерплю до базы, а там меня дожидаются боевые сёстры. Если что не нравится — можешь обратиться к Старшей моей стаи. Она тебе всё расскажет о республиканцах, республиканках и о том, что бывает, если те лезут в дела фракции.

— Да? И что же случается с такими республиканками и республиканцами? — с оттенком ёрничанья на последних словах изрекла девочка.

— Они попадают под юрисдикцию валькирий. Со всеми вытекающими, включая право валькирий судить за прегрешения своих сестёр и братьев. Вот ты, Илина, хочешь, чтобы тебя судили валькирии? За ту хрень, что ты устраиваешь здесь с нашими котами?

— Это какую такую хрень я устраиваю? — попыталась в последний раз взбрыкнуть снежка.

— Ноги о котов вытираешь. А мы, на секунду, на своём горбу тащим Экспансию, рука об руку с боевыми сёстрами. Мы — мужская ипостась валькирий. Ещё ты провоцируешь находящихся на излечении котов, чтобы они дрались за право с тобой спать. Это мне подобное не особо интересно — если бы знал, что тебе просто нужен вибратор, отправил бы по адресу, — а молодые коты могут и перегрызться. А им нужно восстанавливать здоровье, а не гробить его здесь, в медицинском блоке.

От ярости и обиды девочка заскрежетала зубами. Что ж, снежки — они такие. Эмоциональные, чувственные, не могут держать свои эмоции в узде.

— И что, я должна теперь просто развернуться и уйти? Оплёванная каким-то… мужчиной?

— Ну, я же ушёл, когда ты осталась на моей кровати трахаться с другим котом. Слова тебе не сказал, хотя мог бы вас вышвырнуть отсюда вместе с кроватью. Не скажу, что ощущал себя оплёванным, но осадок остался. Ты же лишь ощутила последствия своих бездумных действий, и ничего более. Я тут ни при чём.