Прикрыв глаза, он совершенно привычным образом нырнул внутрь собственной души. И тут всё также нисколько не изменилось. Душа Мастера, готовая выполнить любую прихоть своего хозяина послушно воссоздала сначала палату, в которой он находился, потом жёлтый пейзаж пустыни африканского континента, а потом уменьшенную копию поля боя союзной армии против культа монарха, раскинувшуюся у Лаза под ногами. Это было интуитивным выбором, но эта картина натолкнула Лаза на совершенно новые мысли.

Айна. Он чётко помнил, что произошло после того, как он дал согласие скрытому внутри себя монстру. Помнил смерть Рудгерта, помнил, что собирался убить Фауста, помнил, как девушка, создав какое-то совершенно невероятное заклинание, вернула ему, Лазу, контроль над своим умирающим телом. На такую магию Айна точно должна была потратить куда больше энергии, чем у неё оставалось, а значит сожгла невосполнимые запасы своей души. Чем это было чревато, Лазу не хотелось даже думать.

Вынырнув из пространства собственной души, он запустил магию восприятия. Сейчас уже было не так важно, почему вокруг позднее средневековье резко сменилось новейшим временем. Если Айна находилась в этой же больнице, но должен был её отыскать, если нет — отыскать всё равно. Благо по каким-то неизвестным ему пока причинам никаких последствий от того боя не наблюдалось и заклинание далось с лёгкостью.

Вот только совершенно неожиданно за пределы больницы оно не вышло. Внутри здания Лаз мог видеть всё, однако ни стены, ни даже открытые окна не пропускали магию. Его, Мастера, магию. Это было абсурдно, но сейчас вокруг и так творилось достаточно абсурда, чтобы раздумывать об этом слишком долго. Тем более что Лазу удалось найти не только Айну, но даже Фауста. И лежали они совсем близко, буквально в соседних палатах.

Выдернув из руки катетер, от чего висящая над койкой лампочка угрожающе замигала, Лаз, как был, в одном больничном халате, вывалился в коридор. Ходить быстро, как оказалось, всё-таки было довольно проблематично. Первой же по коридору была палата Фауста. И молодой человек поймал себя на том, что Мастер Меча, лежащий на койке в больничной палате, за сегодня был пока что самым абсурдным зрелищем. Для Лаза Фауст давно стал не только лучшим другом и отчасти наставником, но и квинтэссенцией всех представлений о средневековом воине. И видеть его сейчас, в голубоватом халате, явно слишком маленьком для высоченного Мастера Меча, в этом современном окружении было невероятно странно. Так что Лаз поспешил исправить хоть часть этой странности.