— Чужегость знает древнесокровенное, — сказал Аафемт. — Видящие Внутрь содрогнуты. Потрясены-удивлены-напуганы. Чужезвучное древнесокровенное было погребено в забвении. Инослышащий-не-Видящий-Внутрь был бы потрясен-озлоблен-возбужден. Угроза постыдной смерти, без будущего имагопревращения, утрата личновечности. Но Видящие Внутрь также и потрясены-удивлены-умилены: Истиносвет не угасает в пространствевечновремени.

Аафемт говорил медленно, запинаясь и даже останавливаясь, с явным трудом подбирая семантические кирпичики в наспех возводимое здание гиперфразы. Видно было, что познания его в метаязыке Иовуаарп поверхностны и бессистемны. Кратов этому был только рад. Примерно равное невежество ставило его на одну доску с собеседником.

— Не Чужегость, но Дружегость, — произнес он. — Жаждапоиск Истиносвета ведет-соединяет нас.

— Видящие внутрь потрясены-успокоены-обрадованы. Дружегость-Первый-Знающий говорит-понимает древнесокровенное… Также и Дружегость-Второй-Странный?

— Дружегость-Второй-Странный говорит-понимает иначе. Нужно разъяснять древнесокровенное чужезвучным. Квант древнесокровенного — много квантов чужезвучного. Это необходимо.

— Нет препятствий.

Облегченно вздохнув, Кратов обернулся к изнывавшему от нетерпения Биссонету:

— Они не возражают, чтобы я переводил вам сказанное.

— Послушайте, Кратов, вы хотя бы отдаете себе отчет во всей абсурдности происходящего? — возбужденно спросил ксенолог.

— Что еще вам неладно? — нахмурился Кратов.

— Нет, это поразительно! — воскликнул Биссонет. — Я, выдающийся ксенолог-теоретик, присутствую при контакте в непристойной роли стороннего наблюдателя. В то время как некий субъект, которому наши проблемы, мягко говоря, чужды, комильфотно болтает с инопланетянином на его же языке. Да еще делает вид, что это вполне в порядке вещей!

Кратов растерянно улыбнулся. Он и в самом деле совершенно упустил это из виду.

Среди Аафемт, ожидавших продолжения переговоров, понемногу нарастал легкий шум. Они уже не торчали подобно манекенам, а нетерпеливо раскачивались из стороны в сторону. Некоторые придвигались поближе к «иглу», перебрасываясь короткими фразами на своем языке. Похоже, что-то сильно беспокоило их. Наконец кратовский собеседник всплеснул руками грубая накидка за его спиной вскинулась парусом.

— Всеопасность, — сказал он. — Серебряные Змеи. Дружегости мнимобеззащитны-приступны. Есть желание обладать. Видящие Внутрь законопреступны, многоблизки к запретному. Есть намерение уничтожить. Всенеобходимость избежать-исчезнуть.

— Чего они засуетились? — насторожился Биссонет.