— Отлично, — сказала она. — Вы оба — туда!

Она указала пистолетом на дверь в гостиную.

Дэн едва удержался, чтобы не накричать на сестру, но повиновался. Его послушание было вызвано тем, о чем, скорее всего, Анита и не догадывалась. Он знал, что в тот момент, когда андроиды выяснят, что это настоящая Анита, они, повинуясь заложенной программе, немедленно убьют ее.

Входя в комнату, он слышал за собой шаркающие шаги Саттера и стук высоких каблуков Аниты.

Он был слишком ошарашен случившимся, чтобы рассуждать здраво. Своим идиотским поступком его сестра моментально превратила находившуюся под контролем ситуацию в чрезвычайно опасную. И он ничего не мог с этим поделать.

Его усилия, как и Питера, были направлены на то, чтобы спасти ее. Как всегда, все пытались защитить Аниту, а она думала только о себе.

— Свяжите их! — раздался сзади ее голос.

Когда Питер II и Питер III мастерски с этим справились, она отдала такое же необъяснимое приказание:

— Вставьте им кляп!

Едва Питеры выполнили и это, она подняла пистолет и выстрелила. Два раза.

Оба андроида упали почти одновременно. Дэн машинально отметил, что в момент смерти они вели себя не как люди.

Не было никакой борьбы, никакого конвульсивного подергивания мышц, вызванного отчаянным цеплянием миллионов клеток и нервных окончаний за жизнь. Питер II и Питер III просто свалились, как какие-то неодушевленные предметы.

Сначала Анита развязала Дэна. Вытаскивая у него кляп, она яростно прошипела ему в ухо:

— Только попробуй ему сказать, что я не андроид… И пусть полицейский тоже держит язык за зубами!

Дэн начал кое-что понимать. Значит, все дело было именно в этом. Вся опасность, которой она их подвергла, была связана с выполнением каких-то планов, которые она строила в отношении своего мужа.

Вне себя от злости, Дэн освободил Саттера и шепотом передал ему полученное указание. Он смотрел, как Анита развязывала Питера I, и никак не мог заставить себя сосредоточиться на том, что означали ее слова.

Он узнал об этом позже.

Питер сказал, обращаясь к Аните:

— Дай мне пистолет.

Она отдала его, и какое-то время он в раздумье разглядывал оружие. О чем он думал, сказать было трудно, но он наконец засунул его в карман и произнес как ни в чем ни бывало: