Впоследствии он вспомнил, как бросился к двери от греха подальше. Перед его глазами стояли гвозди, выползшие из пола в тот момент, когда двигатель начал опрокидываться на него. В следующее мгновение двигатель замер в воздухе и совершенно непонятным образом слегка поднялся над полом. Секунду он медленно вращался, как пропеллер, а потом обрушился на зажимной механизм.

Деревянные доски пола разломились с оглушающим треском. Под ними был бетон — первоначальный пол гаража, который начал со скрежетом разлетаться в стороны по мере того, как в него со скоростью четырнадцать сотен оборотов в минуту стало вгрызаться зажимное устройство. На какое-то мгновение для ошеломленного Пендрейка окружающей средой стала воющая смесь пыли и мечущихся обломков металла и бетона.

Подобно ночи, сменяющей день битвы, на сцену вползла напряженная неестественная тишина. На дрожащем боку Денди проступила кровь — что-то его зацепило. Пендрейк стоял, успокаивая лошадь, и прикидывал масштабы разрушения. Он взглянул на движок — тот лежал на боку, явно незатронутый своим собственным бешенством, — блестящая, серо-голубая махина, залитая светом чудом уцелевшей лампы.

Полчаса ушло на поиски обломков того, что было зажимным устройством. Он собрал все детали и отнес их в дом. Первый эксперимент с машиной закончился. Успешно, решил он.

Джим Пендрейк сидел в темноте кухни и смотрел. Бежали минуты. Снаружи по-прежнему не было никакого движения. Пендрейк тяжело вздохнул. Похоже, никому не было дела до катаклизма в гараже. Если кто-нибудь что-нибудь и заметил, то не спешил проявлять любопытство. Двигатель все еще был в безопасности.

Отпускающее его напряжение усилило ощущение одиночества. Внезапно само спокойствие тишины показалось ему раздражающим. У него вдруг появилось четкое убеждение, что грядущая победа над двигателем не доставит особого удовольствия человеку, отрезанному от мира по причине меланхоличности собственного характера. В голову вползла мысль: “Я должен увидеться с ней”.

Нет, это не сработает. Элеонора получила эмоциональный момент в нужном направлении. Из затеи увидеться с ней не выйдет ничего хорошего. Впрочем, существует другой вариант.

Пендрейк надел шляпу и вышел в ночь. В угловой аптеке он направился прямо к кабинке телефона. Когда на том конце подняли трубку, он спросил:

— Миссис Пендрейк дома?

— Да, са. — Незнакомый женский голос означал, что среди прислуги большого дома появился по меньшей мере один новый человек. — Одну минутку, са.

Через несколько секунд в трубке прозвучало глубокое контральто Элеоноры: