Девлин нерешительно кивнул:

— Мне кажется, ты прав.

— Можешь в этом не сомневаться, — холодно сказал Пендрейк. — И еще хочу прояснить мою позицию: либо эту игру будем вести по моим правилам, либо вы будете играть в нее без меня! — Он встал и мрачно закончил: — Хотел бы я посмотреть на тех, кто будет щекотать Большого Олуха, не обладая моими мускулами, чтобы с ним справиться. Итак, что ты мне скажешь?

Нахмурившийся Девлин стоял у двери. Когда он поднял глаза, на его лице играло бледное подобие улыбки.

— Твоя взяла, Пендрейк. Я ничего не обещаю, но сделаю все, что в моих силах. В душе мои ребята — неплохие парни, и теперь они по крайней мере будут знать, что их поведет за собой правильный мужик. А сейчас тебе лучше пойти к Большому Олуху. Если он что-нибудь выкинет — закричи погромче.

— Для чего, — спросил Пендрейк, — я ему нужен?

— Не знаю, — прозвучало в ответ.

Пендрейк был уже на полпути к частоколу, когда вспомнил, что все еще не знает, как эти представители Дикого Запада добрались до Луны. Он также не спросил у Девлина, хватило ли у пещерных жителей ума разработать план обороны на тот случай, если немцы решат нанести ответный визит.

Он настолько оперативно переключился на проблему, связанную с непосредственной опасностью, что забыл про более серьезную, хотя и отдаленную угрозу.

Сквозь ворота частокола он был пропущен без проблем. Через несколько минут Большой Олух выкарабкался из дверей своего дома и встал на ноги.

— Не очень-то ты торопился, — прорычал он.

— Я болен, — объяснил Пендрейк, — если бы не меньшая по сравнению с Землей сила тяжести, я вообще бы не встал с постели. Да и драка с твоими людьми не способствовала восстановлению сил.

Ответом монстра было ворчание; Пендрейк смотрел на него настороженно. Они были одни внутри частокола, здесь возникало ощущение изоляции от Вселенной, странное и опустошительное чувство заключения в неестественном мирке.

Внезапно Пендрейк обнаружил, что маленькие глазки изучающе смотрят на него. Большой Олух нарушил молчание:

— Я здесь давно, Пендрейк, очень давно. Я был слишком глуп, когда попал сюда, глуп, как окружающие меня мужики, но мои мозги развились со временем, и теперь я обладаю здравым смыслом в достаточной степени для того, чтобы беспокоиться о тех вещах, о которых они даже не задумываются, об этих немцах например.

Он сделал паузу и взглянул на Пендрейка. Тот задумался и наконец произнес:

— О них стоит беспокоиться, и беспокоиться основательно.

Большой Олух протянул ему руку, больше похожую на лапу обезьяны, и пожал массивными плечами.