Мне нечего было сказать.

Чуть позже ассистент проводил меня через главный холл к выходу и распростился на шумной улице. Я стоял с пятьюдесятью долларами и официальным освобождением Федерального правительства в кармане. Касанинская клиника осталась в прошлом, больше она не являлась моей жизнью — и надеюсь, никогда ей не будет.

Со мной все в порядке, сказал я себе. Я снова успешно прошел тесты, как тогда, в школе. Я могу возвращаться в Бойсе, к моему отцу и брату Честеру, к Мори и нашему бизнесу. Правительство излечило меня.

У меня было все, кроме Прис.

А где–то в глубине большого здания Касанинской клиники сидела Прис Фраунциммер, расчесывая и сплетая черную натуральную овечью шерсть. Она сидела, полностью поглощенная этим процессом, мысли обо мне ее не беспокоили. Ни обо мне, ни о чем другом.