— К какой религии вы принадлежите, мисс Хайаси? — спросил он, неторопливо набивая трубку.

— Ниг–партовскую, — с вызовом отозвалась она. — Не будь я ниг–партом, я бы здесь не оказалась.

— Но вы же во всех анкетах, которые заполняли до сих пор, указывали, что исповедуете буддизм. Значит, с буддизмом покончено?

— Во времена Будды на Земле еще не было никаких ганийцев, — ответила Джоан. — В наше же время человек или ниг–парт, или вообще никто.

— Вообще–то я придерживаюсь иных взглядов, мисс Хайаси. — Он помолчал, раскуривая трубку. — Я вообще не считаю ниг–партизм религией. С моей точки зрения, это, скорее, душевное заболевание, этакая разновидность психического мазохизма.

— И, насколько я понимаю, вы намерены излечить меня от него, да?

— Если вы готовы сотрудничать.

— Мне очень жаль, — сказала Джоан, — но сотрудничество, это именно то, чего вы от меня не дождетесь.

Балкани удивленно поднял брови.

— Почему вы так враждебно настроены, мисс Хайаси. Вам совершенно нечего бояться, ведь, кроме всего прочего, я врач. — Он выпустил тонкую струйку ароматного дыма. — Может быть, вы испытываете чувство вины, мисс Хайаси?

— Нет, — ответила она. — Пожалуй, нет. А вы?

— Да, — кивнул он. — За то, что живу. Все мы, обитатели этой планеты — мужчины, женщины и дети — по идее, должны бы умереть. Нам следовало бы отдать наши жизни, все до единой, но не сдаваться ганийцам. А вы разве так не считаете, мисс Хайаси?

Она не ожидала услышать нечего подобного от психиатра–чиза. На мгновение ей показалось, что этот человек может оказаться другом, тем, кому она может доверять.

— Мы оказались недостойными, мисс Хайаси, — продолжал Балкани. — И, естественно, заслуживали наказания. Мы заслужили это наказание, оно нам необходимо. Более того, мы просто не могли бы жить без него. Верно ведь, мисс Хайаси? Именно поэтому мы и приходим к столь бесполезному делу, как ниг–партизм, и это удовлетворяет таящуюся в наших душах глубокую и фундаментальную потребность в наказании. Но, кроме того, мы испытываем еще более глубокую нужду кое в чем ином. В уходе в небытие. Понимаете, мисс Хайаси, все мои пациенты, правда, каждый по–своему, хотят лишь одного — перестать быть. Всем хочется потерять себя.

А теперь подумайте, мисс Хайаси, как осуществить такое? Вариант лишь один, и это — смерть. Причем, это бесконечно удаляющаяся от человека цель. И именно поэтому она вызывает привыкание. Тот, кто ищет небытия, пытается найти его в наркотиках, в алкоголе, в безумии, в игре, одним словом, в исполнении своей мечты о небытии… Вот только мечта эта никогда не исполняется. Большинству доступно ощутить лишь призрачный привкус небытия — ровно настолько, чтобы возбудить аппетит к большему. Участие в заведомо обреченном на неудачу деле вроде движения ниг–партов, оно представляет собой еще одну, возможно, чуть более тонкую форму всеобщего стремления к небытию.