«Для нее абсолютно безразлично, в сознании я или нет», — понял Бэйнс, когда наступила полная темнота. В голове созрело последнее, окончательное решение. Как–нибудь, когда–нибудь он рассчитается за все это с гебским святым Игнатием Ледебуром…

— О, ты такой милый, — раздался над самым ухом оглушающий голос Мэри. — Мне просто хочется тебя съесть. — Она дрожала всем телом, словно горячий вулкан.

В тот момент, когда он отключался, у него было ужасное ощущение, что Мэри Риттерсдорф только начинает. Зелье Ледебура было здесь совершенно ни при чем — оно ведь не подействовало НА НЕГО в такой же степени…

«Да она просто бешеная…»

Через миллион лет он почувствовал, что его перестали мучить — дергающийся вулкан исчез, стало хорошо. Потом Бэйнс понял, что его куда–то несут, и снова потерял сознание.

«Наверно, я уже в раю: здесь так тихо, спокойно…, нет никаких землян…, свобода…, свобода? Земной корабль!»

Бэйнс открыл глаза. Было темно. Он лежал на мокрой траве. Рядом росли кусты. Бэйнс огляделся: его окружала полная темень, и только сквозь ветви просвечивали отдаленные огоньки.

Бэйнс поежился. Где, черт возьми, его одежда? Неужели Мэри Риттерсдорф не удосужилась отдать ее? Ругаясь сквозь зубы, он начал шарить вокруг. Подвергать подобному унижению его, парского делегата Высшего Совета…

Отчаявшись найти одежду, он вышел из кустов и понял, что находится на окраине Гандитауна. Но где земной корабль? В темноте не было видно никаких бортовых огней, указывающих на присутствие большого межзвездного судна.

«Улетели. Четырехчасовой ультиматум кончился, и они высадились на Высотах Да–Винчи».

Бэйнс увидел два прыгающих луча света; до него донеслось тарахтение двигателя. По ухабистой проселочной дороге приближалось какое–то древнее транспортное средство. Бэйнс двинулся навстречу и разглядел типично гебское средство передвижения — автомобиль с двигателем внутреннего сгорания. Он взмахнул рукой, останавливая машину.

— Что случилось, приятель? — сильно растягивая слова, спросил геб–водитель и хихикнул.

Бэйнс подошел к дверце автомобиля и сказал:

— Меня ограбили.

— Да? Какой ужас. И одежду забрали? Садись. — Геб начал колотить по задней двери, пока та с треском не открылась. — Я отвезу тебя к себе и дам какую–нибудь одежду.

Бэйнс мрачно произнес:

— Отвези–ка меня лучше к Ледебуру. Я хочу поговорить с ним. «Но стоит ли обвинять гебского святого? Ведь я лежал, зарывшись в женщину, словно в могилу… Кто же мог предугадать, что она поведет себя подобным образом? Если бы зелье всегда так действовало на женщин, Ледебур перестал бы им пользоваться…