И где сейчас Норб Стайнер? Можно не сомневаться – прячется в баре, или ресторане, или в веселенькой гостиной какой–нибудь дамы – предлагает товары, вручает банки с копченым лососем, а взамен…

– Чтоб они все провалились, – пробормотал Отто и, встав, принялся мерять склад шагами. – Пусть получают то, чего хотят. Стадо животных.

Эти молодые еврейки… у которых сейчас Стайнер, – жаркие, черноглазые, круглобедрые, полногрудые, загоревшие от работы в полях в одних шортах и обтягивающих рубашках, под которыми видны полные груди, не стесненные бюстгальтерами, видны соски, облегаемые влажной тканью…

«Потому–то он и не хотел брать меня с собой», – решил Отто.

Единственные женщины здесь в горах – иссохшие черные аборигенки, которых и за женщин–то считать нельзя. Его не убеждали антропологи, утверждавшие, что бликмены принадлежат к тому же роду гомо сапиенс, что и человек, и что, вероятно, обе планеты миллион лет тому назад были колонизированы одной и той же межпланетной расой. Эти жабы – люди? Лечь с одной из них в постель? Да лучше собственноручно себя кастрировать!

И в это самое мгновение Отто увидел, как по северному склону спускается группа бликменов, осторожно ступая босыми ногами по неровной каменистой поверхности. «Идут сюда», – заметил Отто. Как всегда.

Он открыл дверь сарая и стал ждать. Четыре мужика, двое из них пожилые, одна старуха, несколько тощих ребятишек с луками, ступками и яичной скорлупой пака.

Остановившись, они молча оглядели его, потом вперед вышел один из мужчин и произнес:

– Да хлынут дожди от меня на твою бесценную особу.

– И вам того же, – откликнулся Отто, прислоняясь к сараю и ощущая безнадежную скуку. – Чего вы хотите?

Бликмен протянул листик бумаги, и Отто, взяв его в руки, увидел, что это наклейка от черепахового супа. Бликмены съели суп и сохранили этикетку именно для этой цели: они не могли объяснить, чего хотели, потому что не знали, как это называется.

– О'кей. Сколько? – Отто принялся показывать на пальцах. При пяти они закивали. Пять банок. – А что у вас есть? – не шелохнувшись, осведомился Отто.

Из группы выступила молодая женщина и указала на ту часть своего тела, которая так долго занимала все мысли Отто.

– О боже, – в отчаянии вымолвил Отто. – Нет. Уходите. Проваливайте. Хватит, с меня довольно. – Он повернулся к ним спиной, зашел в сарай и с такой силой захлопнул за собой дверь, что содрогнулись стены. Упав на упаковочную корзину, он сжал голову руками.

– Я схожу с ума, – проговорил Отто, сжав зубы. Язык во рту так распух, что еле ворочался, грудь болела. И, к собственному изумлению, он начал плакать. «Господи, я действительно схожу с ума, я сломался». Слезы катились по щекам. Он даже не мог вспомнить, когда плакал в последний раз. «Что это?» – недоумевал он. Его тело сотрясалось от рыданий, а он будто был зрителем.