Он потянулся к органам управления роботакси.

— Черт бы побрал эту развалюху; она не подает никаких признаков жизни.

— Убита ужасом, — съязвила Молли.

В первом ряду демонстрантов, в самом центре, шагал Гольц, держа в руках многоцветное, развевающееся по ветру, матерчатое знамя. Завидев их, Гольц что–то кричал. Нату не удалось разобрать, что именно.

— Он говорит нам — убирайтесь прочь с дороги, — сказала Молли. — Нам, может быть, все–таки лучше позабыть о записи музыки Конгросяна, выйти из такси и присоединиться к нему? Записаться в его движение. Что вы там бормочете, Нат? Вот ваш шанс. Вы сможете совершенно справедливо заявить, что были вынуждены это сделать.

Она отворила дверцу кабины и легко спрыгнули и легко спрыгнула на тротуар.

— Я не намерена рисковать своей жизнью из–за того, что произошло короткое замыкание в одной из цепей автомата, устаревшего лет на двадцать.

— Хайль, могущественный вождь, — коротко произнес Джим Планк и, также, выпрыгнув, присоединился на тротуаре к Молли, не мешая двигаться демонстрантам, которые теперь, как единое целое, что–то гневно и оживленно жестикулировали.

— Я остаюсь здесь, — сказал Нат и не вышел из такси, окруженный со всех сторон звукозаписывающей аппаратурой.

Рука его машинально легла на драгоценнейший «Ампек Ф–A2», он не намерен был бросить его на произвол судьбы даже перед лицом самого Бертольда Гольца.

Быстро подойдя к машине, Гольц весь как–то сразу расплылся в улыбке.

Это была вполне дружелюбная улыбка, которая должна была свидетельствовать о том, что, несмотря на всю серьезность своих политических намерений, Гольц в своем сердце оставил еще место и для кое–кого сочувствия к ближнему.

— У тебя тоже неприятности? — обратился Гольц непосредственно к Нату.

Теперь первый ряд демонстрантов, — включая и самого вождя поравнялся со старым, обшарпанным роботакси. Шеренга разделилась на две части, которые неровной линией обогнули машину с обеих сторон. Гольц, однако, остановился. Он вынул из кармана мятый красный носовой платок и вытер им лоснившуюся от пота кожу затылка и лба.

— Извините за то, что оказался у вас на дороге, — буркнул Нат.

— Ерунда, — еще раз улыбнулся Гольц. — Я давно уже жду вас.

— Он поднял взор, в его темных умных глазах засветились тревожные огоньки.

— Нат Флайджер, заведующий отделом репертуара и исполнителей Электронно–Музыкальных Предприятий из Тихуаны. Забравшийся в эту глушь, изобилующую папертниками и лягушками для того, чтобы записывать Ричарда Конгросяна… потому что вам не посчастливилось своевременно узнать, что Конгросяна нет дома. Он в нейропсихиатрической клинике Франклина Эймса в Сан–Франциске.