Таким образом, он оказался совершенно не готов к неожиданному отклонению от ежедневного графика изнурительных и непредсказуемых упражнений. Учитель не отличался терпением, равно как и разговорчивостью. Он предпочитал спорам действие, равно как упреки – поощрениям. За все те дни, когда они спарринговали – практикуясь в фехтовании, телекинезе и внушении – Темный владыка не похвалил его ни единым словом. И послушник знал, что так и должно быть. Работа учителя не в том, чтобы тащить обучаемого по единственному, давно проторенному пути.

Нет, пускай обучаемый сам проложит свой путь через лес, а учитель должен вмешиваться лишь тогда, когда он безнадежно заблудится и ему нужно будет подсказать дорогу.

Послушник знал, что даже на неверных путях можно найти истину. То, что его не убивало, делало его еще более могучим в темной стороне.

Много, очень много раз ему казалось, что он умрет…

Тяжело дыша после изнурительного поединка и покорно склонив меч, он опустился на колени перед учителем и приготовился к смертельному удару. Он чувствовал ярость, излучаемую Темным владыкой, и похожую на волны жара – грубого, сердитого жара, от которого его кожа покрылась пупырышками. Несколько мгновений – послушнику они показались вечностью – раздавалось только регулярное, неумолимое дыхание, которое поддерживало жизнь в человеке под маской.

– Когда я нашел тебя, ты был слаб. – Казалось, голос доносится из дальнего конца длинного туннеля. – Ты никак не должен был пережить обучение у меня.

Ученик закрыл глаза. Он слышал эти слова много раз. Когда был ребенком, ему читали сказки на ночь; у Вейдера эти слова заменяли сказку. Мораль этих слов была выжжена в его мозгу, будто клеймо: учись… или умрешь.

Он мысленно представил себе чистый, очищающий огонь светового меча. Он не раз прикасался оружием к своему телу, бросая вызов боли, и не раз получал легкие раны во время спаррингов с учителем. Ему казалось, что он представляет себе, каково это будет – погибнуть от меча. Отчасти он желал этого.

Меч завис так близко от его шеи, что ему почудился запах горелого волоса.

– Теперь гнев дает тебе силы.

Меч отодвинулся. Послышалось шипение, и оружие выключилось.

– Наконец-то темная сторона – твой союзник.

Он не осмелился ни кивнуть, ни поднять голову. Что это? Какой-то новый трюк, чтобы вселить в него ложную уверенность и заставить ошибиться?

Но от следующих слов учителя его сердце на миг замерло.

– Встань, мой ученик.

Ученик. Так он всегда мысленно себя называл, но никогда прежде это слово не было произнесено вслух! И это странное движение меча… Неужели его посвятили в рыцари?