— Эй, что это вы собираетесь со мной делать? — Она возбужденно заерзала, и Берковиц готов был бы поклясться, что на самом деле в ее глазах горит животное предвкушение. — Не приближайся ко мне! Слышишь, ты, тварь?! Убери лапы, урод! Глам! Глам!..

Дон Исайя невозмутимо наблюдал, как его телохранитель, спустив штаны, пытается пристроиться к дергающейся в путах Джулии, как раздвигает ей ноги коленом. Другой охранник включил камеру и приник к видоискателю. Это дополнительно собьет спесь со стервы, а главное — эта запись, которая останется у Берковица, поможет держать мальчишку на коротком поводке. Вряд ли Глам захочет, чтобы она была обнародована. Впрочем, мистер Саггети уже доказал, что вековые мафиозные законы для него — пустой звук. Однако даже у революционных команданте имеются свои понятия о чести. А если таких понятий у него нет, они наверняка окажутся у тех, кого возглавляет беспринципный командир.

Между тем Рысь, почувствовав возможность , быстро перехватила у Ид рычаги управления сознанием. Оно весьма неплохо играло роль Джулии — фактически та и была воплощенным Ид, просто несколько более цивилизованным и менее злобным, — но в складывающейся ситуации было необходимо, чтобы воинские рефлексы организма контролировал более опытный боец.

Девушка внезапно замолчала, с плохо скрываемой страстью глядя на безуспешно пыхтящего самца, который из-за неудобства позы никак не мог войти в нее. А затем капризно проговорила, кривя красивый ротик:

— Может быть, тогда уж развяжете меня? Нам всем будет гораздо удобнее.

Мистер Берковиц покачал головой.

— Детка, — сказал он, — ты здесь не для того, чтобы получать удовольствие. Твое удобство интересует меня в последнюю очередь.

— Босс! — подал голос насильник, подняв голову. — У меня правда ничего не получается! Я же не акробат. Я не могу согнуть поясницу назад…

Дон Исайя нахмурился.

— Ну, хорошо, — проговорил он. — Развяжите ее.

Слабая голая девка не сможет ничего поделать против четверых здоровенных вооруженных мужиков, решил он. А так запись получится куда более пикантной и взрывоопасной, чем он полагал вначале: невесту Саггети не просто насилуют, она сама, по собственной воле отдается другому, получая от этого откровенное удовольствие. О таких восхитительных кадрах мистер Берковиц не мог даже и мечтать.

Двое охранников размотали с тела Джулии синтетический шнур. Один из них снял с нее наручники, и она встала со стула навстречу насильнику, с шипением разминая затекшие запястья:

— Ну, вот теперь мы развлечемся по-настоящему!..