— Не верьте ему! — шепнул Вагнер. — Он мучает нас каждый день!..

— Дон Джорджо, — слабым голосом проговорил Бенуцци, борясь с тошнотой, — вы не могли бы отклониться немного назад? Меня немного коробит, когда я вижу дона Джеймса сквозь дыру в вашей голове.

— Конечно, коллега, — радушно откликнулся Саггети-старший.

Впрочем, даже не через дыру в голове смотреть на мистера Мэннинга было не слишком приятно. Магнитная мина, установленная пудельком Тоби, разорвала его на куски, так что дон Джеймс ныне представлял собой груду изувеченной плоти, приблизительно напоминающую очертаниями человеческую фигуру.

— Меня сшил Скубородокс, — доверительно поведал он Бенуцци. — Он может сшить все что угодно. У него такие большие иглы. Я получил истинное наслаждение от процесса.

Мистер Берковиц между тем деловито наполнял хрустальные бокалы дорогим шампанским — так же, как в этот же самый момент один из Горностаев за несколько кварталов отсюда. Что-то странное было и в бутылке, и в посуде, однако дон Джузеппе безропотно принял бокал. Шампанское имело довольно резкий запах, и Бенуцци вряд ли когда-либо стал бы привилегированным клиентом этого поставщика. Агрессивный букет вина не был рассчитан на его тонкое обоняние, но он никак не мог вспомнить, что ему напоминает этот запах — что-то неприятное и до боли знакомое.

— Что ж, выпьем за то, что мы снова вместе! — провозгласил дон Исайя, поднимая свой бокал.

— Дон Джузеппе еще не вполне нашего круга, — возразил Вагнер.

— Это прискорбно, — поджал обгоревшие губы Мэннинг. — Но мы ведь знаем, как устранить это досадное упущение?

— Я уже пытался, — виновато произнес Бенуцци. — Но шнурки порвались под весом моего тела.

— Это ничего, — заметил Берковиц. — Я научу вас, коллега, как перегрызть себе вены зубами. Главное — вырвать их в нескольких местах, чтобы раны не успевали затягиваться.

— Спасибо, дон Исайя, — тепло поблагодарил Бенуцци, поднимая собственный ботинок, наполненный собственной же мочой, который он принимал за бокал с шампанским.

Благородные доны пригубили божественный напиток.

— Что это? — вдруг встрепенулся Вагнер.

Кто-то шагал по коридору за стеной. Послышалось лязганье, в замке металлической двери повернулся ключ.

— Русские! — От невероятного ужаса Бенуцци едва не выронил бокал. — Русские идут! Господа, нам всем конец!

— Не городите чепухи, благородный дон, — отозвался Колхейн, — нам русские уже не причинят никакого вреда. Они до нас уже давно добрались…

В двери откинулась металлическая створка, прикрывавшая окошко, на которое с той стороны поставили пластмассовую миску.