Ит отошёл в сторону, присел на большой плоский камень.

Домой?

О, да…

Конечно…

– Мы все хотим домой, – произнёс он в пространство. – И я тебе клянусь, Джесс, что домой мы вернёмся. Но… что толку от дома, в котором никто не ждёт, верно? С этим ты согласна?

Они молчали, смотрели на него и молчали.

– Мы устали, ребята, – Ит опустил голову. – Надо собраться… надо как-то собраться… А для этого нужно…

– Для начала нужно оставить рефлексию, – твёрдо сказал Кир. – Значит, так. Место нам нравится?

– Нравится, – Джессика улыбнулась. – Место действительно хорошее.

– Значит, тащим сюда остальных и показываем. И, Джесс. Знаешь, если мы всем скопом будем устраивать всемирную тоску, ничего хорошего из этого не выйдет. Терпение, блин! Терпение, я говорю!.. – Кир строго посмотрел на неё, а потом не выдержал и усмехнулся. И она усмехнулась тоже.

– Слушайте, а ведь интересно, – Ит поднял голову. – Я за этот месяц понял кое-что, но сформулировать не мог. Мы тоскуем знаете по чему именно?

– Ну? – Кир повернулся к нему. – Давай, псих, выкладывай.

– Суть Русского Сонма – это жизнь. Жизнь стагнации, как таковой, не предполагает, её нельзя свести к благополучию души и тела, к полному комфорту, внешнему и внутреннему, потому что жизнь – это рост, это продвижение. Останови, заставь замереть, и она тут же превратится в уютное болото, в котором существо с живой душой не выдержит и дня.