— Дядя, что-нибудь произошло? Ты что-то неважно выглядишь.

Ранду кивнул.

— Наверное, неважно. Дела плохи, Торан. Боюсь, как только они разделаются с Мулом, тут же примутся за нас.

Неожиданно перед ними возник высокий мужчина в белом костюме и поклонился, прищелкнув каблуками. Байта просияла и протянула ему руку.

— Капитан Притчер! А я думала, вы воюете! Капитан пожал её руку и склонился ниже.

— Что вы! Я так понимаю, это доктор Мис постарался, чтобы я попал сюда, но, увы, это временное послабление. Завтра возвращаюсь под домашний арест. Который час?

Было без трёх минут двенадцать.

Магнифико являл собой зрелище крайней растерянности и удрученности. Он скрючился в кресле, как обычно, стараясь спрятаться от посторонних глаз. Сморщив длинный нос, он испуганно стрелял во все стороны тёмными глазами из-под полуприкрытых век.

Схватив Байту за руку, он прошептал ей на ухо:

— Как вам кажется, моя госпожа, все эти высокопоставленные люди были в зале, когда я играл на видеосоноре?

— Все были, я просто уверена, — подбодрила его Байта и ласково погладила его руку. — И ещё я уверена, что они считают тебя самым прекрасным музыкантом в Галактике. Думаю, твой концерт — самое удивительное зрелище из всех, что им доводилось когда-либо видеть и слышать. Поэтому перестань бояться, выпрямись, сядь как следует. Мы гордимся тобой.

Он вяло улыбнулся в ответ на её комплименты и неуклюже вытянул ноги.

Пробило полдень!

И стеклянный куб ожил!

Вряд ли кто-нибудь точно заметил, когда это произошло. Только что в кубе было пусто, и вот…

Внутри куба возникла фигура человека в инвалидном кресле. Фигура старика, лицо которого избороздили бесчисленные мелкие морщинки. Его ярко-голубые глаза сияли живым, молодым светом. Было полное впечатление, что он такой же живой, как и все, кто собрался в Склепе. На коленях у него лежала книга, Послышался мягкий, тихий голос:

— Я — Гэри Селдон!

Голос звучал в гробовой тишине.

— Я — Гэри Селдон. Я не знаю, присутствует ли здесь кто-нибудь, не могу даже догадываться об этом. Но это и не важно. Пока у меня нет оснований опасаться за провал моего Плана. Процент вероятности его успешного выполнения за первые триста лет составляет девяносто четыре и две десятых.

Он замолчал, улыбнулся и дружелюбно добавил: