— К чему продолжать этот бесконечный спор, когда есть возможность решить его миром? — ответил ему Маккензи.

— Как может воин так легко обрести мир?

— Но разве доблесть воина основывается на количестве убитых им, а не на благосостоянии общества, им завоеванного?

Рашадианец засмеялся в ответ.

— Ха-ха, Маккензи! Как мудро звучат твои слова. Но мне говорили, что на станции «Пегас» ты предпочитал молчать. Неужели ты поумнел с годами… или твоя неожиданная мудрость рождена твоей слабостью?

— Какое это может иметь теперь значение, если я предлагаю настоящий мир?

Рашадианец ничего не ответил. Он посмотрел влево, словно прислушиваясь к кому-то. Потом его изображение пропало. Видеоэкран снова замигал, а потом на нем возникло другое лицо. Маккензи смотрел на изображение неверящими глазами.

— Пьета Ван Сандер? — прошептал он одними губами.

— Да, Маккензи. Ну, вот мы и снова встретились. Позвольте мне признаться, что, за исключением довольно утомительного представления перед трибуналом на Красном Утесе, вы всегда оказывали мне исключительно радушный прием…

На экране появился печатный текст. Это Шейла снабжала его информацией, которую не должна была слышать Ван Сандер. Маккензи внимательно смотрел на него. «Ван Сандер посылает сигнал одновременно со всех кораблей, поэтому мы не можем определить ее местоположение. Светла попросила меня установить дополнительный канал связи с ее бортовым компьютером, с тем, чтобы мы могли вместе просчитать все возможности».

А Ван Сандер между тем говорила:

— Очнитесь же, Маккензи! Неужели вы потеряли дар речи? Возможно, вы уже смогли сообразить, что рашадианцы заключили договор с куда более сильным союзником? Как всегда, вы опоздали со своими предложениями.

Маккензи допускал такую вероятность, но все равно чувствовал себя обязанным предложить рашадианцам мирные переговоры. В попытке выиграть время он проговорил:

— Надеюсь, вы мне простите мою глупость.

— А это мы еще увидим. Таким образом, проблема заключается в следующем: вы добровольно сдадите свои корабли или будете настаивать на том, чтобы погибнуть, как подобает истинному запредельнику?

— Возьмите меня, но дайте другим кораблям уйти, — предложил Маккензи.

— Это неприемлемо, — ответила Ван Сандер. — Моим доблестным рашадианцам нужны все корабли, которые они только могут захватить. Мы рассматриваем вероятность нападения на Красный Утес. Тогда вашей патрульной эскадрилье придется отойти, и мы развяжем руки армаде для маневра.

Маккензи был абсолютно уверен, что Ван Сандер никогда не сказала бы этих слов, если бы ей по каким-то причинам не было нужно, чтобы это сообщение достигло Конкордата. Его план все еще действовал.