Маккензи с любопытством смотрел на экран монитора.

— Я подвергла Светлу смертельной опасности, потому что не знала тогда, куда может завести необузданная любовь. Я попыталась вернуть свой долг, но чувство вины не покинет меня до тех пор, пока ты не простишь меня.

Маккензи смущенно наклонился вперед и сказал:

— Я прощаю тебя, Шейла. Возможно, что ты представляешь собой какую-то новую форму разума, но ты так же, как и любой из нас, можешь делать ошибки. Когда ты на самом деле заботишься о ком-то, то вполне естественными становятся ошибки, потому что ты зацикливаешься на значении, которое этот человек имеет для тебя. Думаю, что мы с тобой прошли через это состояние. Тебя не за что винить, раз ты поступала так, как считала нужным, раз ты сама поняла свои ошибки.

— Да, Мак, я согласна с тобой. Но я все-таки должна услышать сама. Ведь я киборг и предназначена для речевого общения. Чтобы слова стали реальностью, я должна их услышать. — Она помедлила. — Так ты прощаешь меня?

Он усмехнулся:

— Да, я тебя прощаю. Теперь ты довольна?

— Не совсем, Мак. Это не точное выражение, чтобы передать мое состояние. Я удовлетворена.

— Прекрасно. Таким образом, мы достигли необходимого компромисса.

— Я очень рада, что ты так думаешь, Мак. Компромисс является единственной действующей основой для развития человечества в этом сложном и жестоком мире. — Она молчала целую вечность. — Но я боюсь, Мак, боюсь того, что я наделала, потому что в дальнейшем ты можешь меня за это возненавидеть.

Он был не вполне уверен, что правильно понял ее мысль.

— Если ты имеешь в виду, что не предупредила меня, что Сирусу было известно, что мы летим, чтобы предупредить Светлу и Группу Эхо, или что ты создала своего двойника, то не волнуйся об этом. Мне следовало подумать тогда, чем я рисковал, а я не видел перед собой ничего, кроме опасности.

— Рада слышать твои слова, но я имела в виду другое.

Она снова замолчала. Единственным признаком ее присутствия был переливающийся разноцветьем красок экран. Наконец она снова заговорила:

— Так много всего произошло с тех пор, как ты позволил мне… стать кем-то, что мне порой кажется, приличны ли наши взаимоотношения, особенно в свете того, что… я люблю тебя. Поэтому я не уверена, что ты по достоинству оценишь то, что я недавно для тебя сделала.

— Господи, ты перестанешь меня мучить или нет? О чем ты говоришь?

— Ну, ладно, Мак, раз ты сам настаиваешь… Посмотри на видеоэкран, и я покажу тебе.

Монитор вспыхнул ярким светом, и сквозь мерцающие блики начало проступать изображение. Сначала оно было очень расплывчатым, но потом постепенно становилось все более четким, превращаясь в нежный овальный контур лица. Оно было совершенным с точки зрения линий, обрамленным волосами цвета спелой пшеницы. Глаза были небесно-голубыми, в них мелькали теплые золотые огоньки. Они казались абсолютно живыми. Маккензи был настолько потрясен увиденным, что не заметил, как глубоко втянул в себя воздух.