— Не в моём случае. Я невезучая. Но даже если… Я не могу забрать сына… У Андрея есть отец. Они без ума друг от друга.

Как всё трудно! Василий был ей неважным мужем, но замечательным отцом и другом ребёнку. У Женьки случались трудные времена — безденежье, безработица, работа с выездом, и тогда Василий помогал, не отказывался. Частенько, во время Женькиных командировок, Андрей и жил у отца. Слово папа не сходило у него с языка… У Женьки голова пухла. Как ни крути, а решить эту дилемму ей не под силу.

— Так или иначе, — сказал Талех, — а я способен воспитать ребёнка.

Женя хмыкнула.

— Чего смеёшься? — обиделся он. — У меня две младшие сестры — близняшки и мама с папой — исследователи. Порою, доводилось нянчиться и менять пелёнки, пока родители часами зависали над каким-нибудь артефактом.

— Джамрану тоже меняют пелёнки? — Женька едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

— Нет, мы пользуемся самоменяющимися с искусственным интеллектом, — проворчал Талех, с чувством нажимая ей на позвонки.

— Ой!

— Прости… Няньки не допускаются. Младенцу незачем впитывать чужие гены и отдавать свои.

— Вот как…

— У джамрану трепетное отношение к детям. Даже усыновляют сирот других рас.

— А, знаю, чтобы ставить на них опыты, — в шутку ляпнула Женька. — А-ай! Что ты делаешь!? Больно же…

— А ты не болтай глупостей.

— А что, не так? — Женя на всякий случай отодвинулась от Талеха.

— Не совсем, — он вернул её на место и принялся за поясницу. — Во-первых, есть закон, воспрещающий генетические эксперименты над детьми. А во-вторых, так поступают лишь неотрадиционалисты и поступали джаммы. Они усыновляли осиротевших из-за них детей руннэ. И ребятишек не обижали, растили как собственных… Чтобы, когда вырастут, использовать ДНК.

— Чудовища, — буркнула Женька, всё же успев расслабиться и раствориться под его ладонями. — Не пущу к вам своего ребёнка…

— А я — серьёзно. Воспитал бы твоего сына, как своего.

— По-джамрански?

— А как ещё?

— С ума сошёл!