Карл не мог удержаться от того, чтобы провожать взглядом выставленные напоказ прелести девушек, обходившихся минимумом одежды. Через несколько минут Лада больно ущипнула его за руку:

— Ты чего это всё на систедерских девушек зыркаешь? Давай я, что ли, тоже по-систедерски оденусь, у меня грудь не хуже.

Карл слегка смутился, но потом нашёлся с ответом:

— А не боишься обгореть на местном солнце? Эти вон какие загорелые.

— Боюсь, — вздохнула Лада. — Я все-таки не торчала последние несколько месяцев на открытой всем ветрам плавучей платформе. Вот по-шельферски можно было бы одеться — они у себя под водой не слишком привычные к звёздным лучам и берегут шкуру. Но их накидки надо уметь носить.

— Тогда не ревнуй зря. Мало ли, что они доставляют мне эстетическое удовольствие. Ты всё равно лучше. А если ты обгоришь, то у нас с тобой будут проблемы не с эстетическими, а с кинестетическими удовольствиями.

На перекрёстках то тут, то там возникали импровизированные танцплощадки, причём на каждом перекрёстке играли какие-то свои танцы — где-то вальсы и танго, где-то самбу. На одном из перекрёстков Лада и Карл задержались в толпе зрителей, наблюдая за тем, как команда из нескольких моряков и портовых рабочих весьма профессионально танцует брейк.

Вдруг Карла кто-то окликнул по имени. Он обернулся и увидел девочку-парамедика из Порт-Шамбалы, которая после каждой смены на «Сюркуфе» старательно проверяла здоровье всех там работавших.

— Рина? — удивился Карл. — Что ты здесь делаешь?

— Поступаю в Медакадемию, — горделиво ответила она. — А ты зашёл сюда со своим кораблём? Здорово, хоть один старый знакомый на всю планету!

Рина моментально познакомилась с Ладой и вызвала у той те покровительственные чувства, которые всегда вызывает старший подмастерье или младшекурсник у недавнего выпускника старшей школы. Впрочем, сами подмастерья так же реагируют на старшеклассников.

Ещё немного, и она уже тащила обоих космонавтов куда-то, где, по её словам, «сегодня всех мороженым за так кормят».

Действительно, это было что-то вроде летнего кафе. Вернее, само кафе по случаю Калябры было закрыто, но на улицу выкатили тележку-холодильник, из которой пожилой грузный мужчина, возможно, сам хозяин, раздавал эскимо. Вокруг нескольких сдвинутых столиков расселась молодёжная компания, наполовину состоявшая из студентов-старшекурсников с эмблемами медицинской академии на белых нарукавных повязках, а на вторую половину — из систедеров в их чисто символической одежде.

— Слушай, кнопка, ты сегодня здесь уже была! — попытался возмутиться мороженщик, когда Рина подтащила к тележке своих новых приятелей. — Точно не простудишься? Парень, — обратился он к Карлу, — проследи, что ли, за её состоянием здоровья.