— За что пьем? — поинтересовалась я, принимая наполненный стакан.
Густая пена и не думала никуда деваться, а почти кофейная жидкость мгновенно напомнила о том, что мозги мозгами, но пить я хочу. Даже пускай и крепкое пиво.
— П-просто так, — улыбнулся Дональд.
— Без повода? По-докторски, значит? Клево.
Кафтиан оказался холодным, горько-кислым и, по-моему, страшно благородных кровей. А выпивать с и без того больной головой — это нечто, надо попробовать нажраться. Только с Марией, а не с этим уютным засранцем.
— Ну, п-повод у нас есть, — сказал Дональд, изучая высокий стакан на просвет.
— Колись уже, — посоветовала я. — И лучше бы это оказалась не какая-нибудь удачная закупка.
Мы сидели в полутемном двигательном отсеке, похлебывали пиво, глядели друг на друга. Дональд лучился безмятежностью, и мне это почему-то не нравилось — то есть нравилось, конечно, но как-то необычно это. Только соскочили с одного заказа, еле успели заправиться и пополнить запасы, как сразу поджал срок последней нашей сделки с Рыжим…
Тебе, обормот, надо сейчас смотреть угрюмо и искать поддержки. Короче, темнишь ты, мой капитан. Ой, темнишь.
— Д-давай допьем — и пойдем смотреть на наш повод, х-хорошо?
Я улыбнулась:
— Договорились. А вообще — мило вот так пьянствовать на крейсерском ходу. Ты хоть Дюпона приткнул на вахту?
— Мгм, — сказал капитан одновременно с глотком.
Для смелости он пьет, что ли? Я терялась в догадках и пила быстрее, чем надо бы, так что к концу бутылки икала, как окосевшая стажерка. Или как наша доблестная доктор Карпцова.
— Ну ч-что, идем? — спросил Дональд, вставая.
Я проследила за его лицом. Изнаночная серость лихо скрадывала малосущественные детали, и главное мне ухватить удалось: обормот на самом деле слегка нервничал.
— Идем. А по дороге ты рассказываешь, с чего это мы внезапно с тобой забухали в двигательном отсеке.
Дональд пожал плечами: