Она говорила твердо, ледяным тоном. Но не тон беспокоил Джомми. Его тревожило, что ее вовсе не интересовало, права она или нет. Ведь его внутренний мир был готов рухнуть — он повторял себе, что если сланы столь аморальны, то им нечего предложить миру, у самых скромных людей он видел больше сочувствия, терпимости и всепоглощающей доброты. Если все взрослые сланы подобны этой женщине, надежды нет.

Он подумал о бессмысленной войне между истинными сланами, людьми и безрогими сланами, и мысли его были чернее ночи. Неужели из-за братоубийственной войны мечты его отца канут в вечность? Взятые в катакомбах бумаги с записями отца лежали у него в кармане. Если эта безжалостная женщина убьет его, безрогие сланы используют их, но в каких целях? Вопреки логике Джомми следовало остаться в живых, чтобы избежать подобной катастрофы.

Женщина снова заговорила:

— Я рассмотрела ваш случай. У меня есть полное право казнить вас, не спрашивая разрешения Совета. Меня волнует лишь одно — заслуживает ли их внимания вставшая в связи с вами проблема. Или им будет достаточно простого отчета? Во всяком случае, не может идти и речи о пощаде. Так что не питайте тщетных надежд.

Однако надежда не оставляла его. Потребуется время на то, чтобы предстать перед Советом. Он выиграет время, а значит, и какие-то мгновения собственной жизни. Понимая, что должен сохранять спокойный тон, он поспешно сказал:

— Должен признаться, меня просто убивает ненависть между безрогими и истинными сланами. Неужели ваши собратья не понимают, что при общем положении дел только выиграют от сотрудничества с гадюками, как вы нас называете? Гадюки! Эта кличка весьма показательна — пропаганда, использующая самые низменные инстинкты, привела вас в состояние невероятного отупения.

Ее серые глаза еще метали молнии, но тон стал саркастическим:

— Быть может, немного истории просветит вас в отношении сотрудничества между сланами. Безрогие сланы существуют уже четыре столетия. Они образуют отдельную расу, но их единственное отличие от истинных сланов состоит в том, что они родились без тендрил. По соображениям безопасности они вначале жили в отдаленных районах. Были готовы стать друзьями истинных сланов в борьбе с общим врагом — людьми! Но каков был их ужас, когда на них напали и принялись уничтожать, когда их терпеливо созданная цивилизация затрещала под огнем и мечом истинных сланов! Они отчаянно пытались установить контакт, чтобы стать друзьями, но тщетно. В конце концов мы поняли, что нашим лучшим укрытием служат города людей. Ибо туда истинные сланы из-за своих тендрил проникать опасались. Настоящие гадюки! — Сарказм уступил место горечи. — Какая иная кличка подошла бы лучше? Дело не в ненависти, мы просто испытываем по отношению к вам врожденное недоверие. Если мы и избрали политику уничтожения, то только в качестве защитного рефлекса, превратившегося со временем в непоколебимую решимость.