Джеймисон спустился в главный салон, где Кохрейн вел дела по видеофону, и стал терпеливо ждать. Кохрейн сказал:

— Черт побери, я не соглашусь! Я или получу двенадцать процентов, или приму другое предложение!.. Что?

Последнее относилось к Джеймисону.

— Мы нашли еще одну планету! — взволнованно сказал тот. — Размером примерно с Землю. Ледники. Облака. Океаны. Моря. Даже реки! Но на ней нет никакой зелени! Только голые скалы!

Кохрейн сосредоточенно что–то обдумывал, потом нетерпеливо сказал:

— Ученые на Земле говорят, что жизнь не могла зародиться на всех планетах, подходящих для этого. Они говорят, что должны быть планеты, докуда жизнь еще не добралась, хотя они вполне подходят для этого. Приземляемся и сделаем пробу воздуха водорослями, как на самой первой планете.

Он отвернулся обратно к видеофону.

— Вы утверждаете, — резко сказал он человеку на далекой Земле, — что все это существует только на бумаге. Но это единственная причина, по которой у вас есть шанс принять в этом участие! Я гарантирую, что Джонс установит генераторы поля на всех кораблях, которые будут отвечать нашим требованиям по космической безопасности — или правительственным стандартам, в зависимости от того, что будет жестче — за десять процентов акций вашей компании плюс двенадцать процентов наличными от стоимости каждого корабля. И ни процентом меньше!

Он услышал, как шум ракетных двигателей стал громче, что было признаком приземления в условиях гравитации. Мир был безжизненным. Корабль уже приземлился на голом камне, когда Кохрейн смог выглянуть в иллюминатор командной рубки. Было нелегко отыскать ровное место, на котором посадочные стабилизаторы стояли бы устойчиво. Чтобы найти такое место и твердо встать на нем, потребовалось полчаса маневрирования. Планета выглядела ужасно.

Их посадочная площадка была голой скалой из того, что казалось базальтовыми многоугольниками, похожими на Гигантскую Гать в Ирландии, на Земле. Все вокруг было твердым. Камни, которые на других планетах находятся под слоем почвы, здесь были повсюду. Никакой почвы не было вообще, как не было и микроскопической жизни, которая точила бы камни и создавала почву, в которой могли бы обитать более крупные формы жизни. Голые камни были причиной того, что все цвета вокруг были ослепительно яркими, такими сияющими, каких не было нигде, кроме земной луны. Никакой растительности, естественно, не было тоже.

Почему–то это производило шокирующее впечатление. Команда корабля не могла оторвать глаз от этого ландшафта, но никто не произнес ни слова. Слева от посадочной площадки плескалось безбрежное темное море. В глубь континента уходили горы и долины. Но горы не были наклонными. У основания утесов громоздились кучи обломков, но это были всего лишь обломки. Ни малейшего островка лишайников. Ни травинки. Ни мха. Ни листочка. Ничего.