«Поймите», — убеждал его полковник Грайс, — «я приложил немало сил для проектирования и строительства этого класса судов. И нынче, когда им предстоит первое серьезное дело, я не могу остаться в стороне. Я должен видеть их в бою. И не в бинокль, а с одного из судов».

«Понимаю вашу просьбу», — ответил адмирал Мунаш, чтобы не показаться совсем уж невежливым, — «но команды судов укомплектованы полностью, а лишнего человека они взять не смогут. Вы сами должны это понимать».

«Я могу пойти помощником моториста. Могу стрелять из пулемета», — не сдавался упрямый полковник.

Сухопутный полковник штаба — помощником моториста? Эта мысль настолько развеселила адмирала, что он, не сдержавшись, коротко хмыкнул, и снисходительно бросил:

«Ладно. На усмотрение командира дивизиона — если он освободит для вас место помощника моториста, то я не буду возражать».

Тайрасанский флот был верен себе. Когда был открыт огонь из главного калибра, на эскадру Оссапана одновременно навалились аэропланы и подводные лодки. В атаку пошли быстроходные тайрасанские миноносцы.

Но Оссапан не собирался уступать так просто. За борт посыпались глубинные бомбы. Все зенитные орудия и пулеметы эскадры безостановочно отстреливались от наседавшей авиации. Миносносцы встретил интенсивный заградительный огонь. Вот один из стремительных узких судов со скошенными назад трубами окутался белесым облаком пара и резко сбавил ход, пытаясь отвернуть и выйти из боя. Вот загорелся другой. Вот резко кренится и ложится бортом на воду третий, получивший несколько пробоин ниже ватерлинии…

Но что это? Из-за гибнущих судов на огромной скорости вылетают небольшие катера и устремляются к эскадре Оссапана, оставляя за собой широкий пенистый след. Артиллерийские снаряды беспорядочно рвутся вокруг них, как будто не причиняя им вреда…

Мерный гул дизелей торпедных катеров, шедших вместе с эскадрой на скорости около двадцати морских лиг (больше тридцати километров в час), а затем, вслед за миноносцами, прибавивших до тридцати лиг, моментально сменился на оглушительный рев, как только с флагмана просемафорили атаку. Стальные корпуса, до того лишь легко вздрагивавшие от работающих моторов, бешено затряслись, а неистовый рев двигателей заглушил даже орудийные залпы. Катера рванулись вперед, как торпеды, подвешенные к их бортам. Скорость в считанные секунды превысила пятьдесят морских лиг в час…

Их встретила сплошная стена разрывов. Катера упрямо летели между высокими водяными столбами, но вот один из них мощной волной от взрыва швырнуло на борт, перевернуло, одновременно опрокидывая на нос, и он ушел под воду, как будто его и не было. Вот второй вдруг резко изменил курс и стал описывать суживающиеся круги. Вот третий влетел прямо в водяной столб — и лишь несколько обломков на воде говорили о том, что тут только что был небольшой, но мощный боевой корабль.