— «Какие документы?» — с неподдельной искренностью произнесла Лаймиола.

— «Не будем играть в прятки. Нам точно известно — они у вас. Верните их, и шеф тайной полиции обещает дать вам 24 часа, чтобы убраться из страны».

Рука Лаймиолы потянулась к сумочке.

— «Не двигаться!» — оба полицейских вскинули револьверы. — «Медленно и аккуратно положите свою сумочку на стол и отойдите от него на пять шагов».

Лаймиола исполнила приказание. Тот, что с маленькими усиками, выпотрошил сумочку, исследуя ее содержимое, и, не найдя ничего подозрительного, сбросил ее на диван.

— «Может, вы позволите даме сесть?» — язвительно спросила Лаймиола.

— «Садитесь», — Усатый жестом показал на полукресло у стола. Сам он пододвинул другое полукресло и сел напротив.

— «Так вы отдадите документы или нет? Учтите, наше терпение не беспредельно! Мы не будем давать вам время на размышление. Либо вы отдаете документы, либо… я вам не завидую».

— «И что же вы со мной сделаете?» — вызывающе спросила Лаймиола.

— «О, с молодой женщиной можно сотворить много такого, что она потом пожалеет, что вообще родилась на свет, и будет проклинать нас за то, что мы не пристрелили ее сразу» — с довольной ухмылкой ответил Усатый.

— «Да ну, стоит такой дамочке заглянуть в зрачок револьвера и она сразу разговорится!» — заметил его напарник.

— «Это мы тоже испробуем», — отозвался Усатый и поднял ствол своего револьвера на уровень глаз Лаймиолы, слегка придавив спусковой крючок, так, что барабан повернулся, а курок начал подниматься на боевой взвод.

— «Смотри, не выстрели ненароком!» — предостерег напарник.

— «Ты что, мы же еще не нашли документ», — возмутился такому предположению Усатый.

— «Если они заполучат план, они сделают со мной, что захотят. Могут и убить», — подумала Лаймиола. Вслед за мыслью пришел черед действия. Она стремительно нырнула Усатому в ноги, подкатом сбивая его со стула, в падении беря ногами в клещи руку с револьвером, и выворачивая его руками в момент приземления на паркет.

Напарник ошарашено наблюдал за столь стремительным кульбитом светской дамы. Пред его глазами мелькнуло тончайшее кружевное белье розовато-кремового цвета. Такого, пожалуй, он не видывал даже в витринах самых шикарных магазинов в центре столицы. Залюбовавшись на мгновение стройными бедрами в поблескивающих чулках с ажурным верхним краем и свободными штанишками с широкой кружевной полосой понизу, он на мгновение опустил револьвер, а когда вскинул его, чтобы выстрелить, в лицо ему блеснуло пламя и под правую ключицу впилась револьверная пуля. Револьвер выпал из его руки. Он прижал руку к ране и медленно опустился на пол.