«Ну вот, прапорщик Эльсете, ваша командировка подходит к концу». — И уже более серьезно добавил, — «Пора исчезать отсюда. Вот твой билет на поезд до побережья — он отходит завтра утром, и в тот же день отплывает пароход в Архипелаг. Обратишься к военному атташе посольства Левира в Латраиде. Он в курсе. Оттуда тебя доставят обратно на родину».

«А ты?» — встрепенулась Талимай.

«А я… У меня дела, и, к сожалению, в другой стороне», — виновато развел руками Обер.

«Как в другой?!» — в возгласе девушки было столько неподдельного горя, что Обер немного смутился.

Талимай уже почти смирилась с тем, что бригадный генерал Грайс не обращает на нее внимания как на женщину (она так и не узнала об обрядах в храме Луны — иначе, возможно, она повела бы себя совсем по другому). Но расстаться с ним так внезапно и, быть может, навсегда? Нет, это было выше ее сил.

«Не пущу!» — крикнула она и оплела Обера руками. — «Не пущу!»

В крике ее Обер почувствовал смертельную тоску.

«Что с тобой?» — осторожно спросил он.

«А то ты не знаешь!» — девушка с вызовом подняла на него глаза, в которых стояли слезы. — «Черт с тобой, можешь меня вообще не замечать, смотреть на меня, как на пустое место, можешь уехать и забыть навсегда!»

Ее руки судорожно вцепились в Обера, так, что он почувствовал — это объятие даже ему удастся разорвать лишь с очень большим трудом.

«Черт с тобой, катись на все четыре стороны!» — снова повторила Талимай. — «Но хотя бы сделай мне на прощание ребенка!..» — голос ее сорвался, она едва сдерживалась, с трудом подавляя рвущиеся наружу рыдания.

Сердце Обера Грайса дрогнуло. Он взял голову Талимай обеими руками и принялся целовать ее плачущее лицо. Подхватив девушку на руки, он понес ее к постели. Талимай по прежнему крепко держалась за него, как будто опасаясь, что он куда-нибудь исчезнет.

Сначала надо было успокоить девушку, да и самому немного восстановить душевное равновесие. Обер аккуратными движениями губ постарался осушить слезы, текущие у нее из глаз, затем стал целовать ее в губы. Постепенно слезы иссякли, упрямо сжатые губы раскрылись, отвечая на поцелуи Обера, напряженное объятие ослабело и все тело обмякло, безвольно распластавшись на постели.

Но и это продолжалось недолго. Расслабленность прошла, руки Талимай пришли в движение, резкими, лихорадочными рывками расстегивая одежду, при малейшей заминке отрывая петли, пуговицы, крючки, завязки… Подставив поцелуям Обера свои упругие крупные груди, девушка снова заключила его в объятия, тесно прижимаясь к нему. Время от времени ее руки расцеплялись, чтобы помочь ему удалить последние остатки одежды.