Элис Нортвинд пробормотала:

– Мы заблокированы?

– Время реакции слишком растянуто, – ответила Ломми Торн, задумчиво покусывая нижнюю губу. – Однако есть способ исправить это.

Она улыбнулась и подвернула мягкий черный металл рукава.

– Что ты делаешь?

– Смотри внимательно.

Она сунула руку под консоль, нашла контакты, подсоединилась.

– О… – протянула она низким гортанным голосом.

Пульсирующие красные прямоугольники экранов гасли один за другим по мере того, как ее разум двигался сквозь систему «Летящего сквозь ночь», ломая всякие блокады.

– Ничего нет подобного, что бы сравнилось с прохождением сквозь защиту незнакомой системы. Это так, словно входишь в человека.

Записи бортового журнала мчались по экрану слишком быстро, чтобы Элис Нортвинд могла их прочесть. Однако для Ломми это было нормально.

Внезапно кибернетик замерла.

– Холодно, – сказала она и тряхнула головой. Ощущение холода исчезло, однако внезапно раздался вой, страшный пронзительный вой.

– Черт возьми, – выругалась она, – это разбудит всех.

Она взглянула вверх, чувствуя, как ногти Элис вонзаются в ее плечо.

Серая стальная плита двигалась почти беззвучно, закрывая вход в коридор и отсекая вой сирен.

– Что происходит? – спросила Ломми.

– Это перегородка, защищающая внутренности корабля от утечки воздуха, – мертвым голосом ответила Нортвинд. Она знала космические корабли. – Перегородку закрывают, когда грузовой трюм должен быть заполнен или опорожнен в космосе.

Взгляды их устремились к огромному круговому воздушному шлюзу вверху. Внутренняя перегородка была почти полностью открыта, и теперь, когда они смотрели, открылась до конца и остановилась. Во внешних дверях появилась щель шириной в полметра, и щель эта продолжала расширяться, а за ней было только скрученное ничто, пылающее так ярко, что больно было смотреть.

– О! – сказала Ломми Торн, чувствуя, как холод ползет по ее рукам. Больше она не посвистывала.