Меланта с трудом справилась с головокружением. Она висела над зияющей бездной, расщелиной во вселенной, черной, беззвездной, огромной. И пустой.

Потом она вспомнила – Вуаль Грешницы. Это просто облако темных газов, ничего страшного, галактическая свалка, поглощающая свет звезд Границы. Однако с такого близкого расстояния Вуаль казалась гигантской, ужасающей, и Меланта хотела заставить себя отвести взгляд, как вдруг ей показалось, что она падает в раскрытую пасть под ней. Эта пасть словно собиралась проглотить хрупкую серебристо-белую раковину корабля.

Меланта коснулась одной из кнопок управления и развернулась так, чтобы Вуаль была сбоку, а не под ней. Это немного помогло. Не обращая внимания на стену тьмы, она сосредоточилась на «Летящем». Это был самый большой объект в ее вселенной, светлая игрушка в черном океане.

Она видела другие скуттеры, описывавшие круги в темноте, собиравшие части разорванной обшивки корабля и тащившие их за собой. Лингвисты, как обычно, работали вместе, в одном скуттере. Роян Кристоферис отказался от чьей-либо помощи. Меланта пригрозила, что силой заставит его присоединиться к остальным. Ксенобиолог был уверен, что все это – очередная ловушка, что, когда они окажутся снаружи, «Летящий сквозь ночь» включит гиперпривод и улетит, оставив их на верную смерть. Его подозрения еще больше подогрел алкоголь: когда, подгоняемый Мелантой и Д’Бранином, он надевал скафандр, от него так и несло перегаром. У Кэроли тоже был скуттер, а также молчаливый пассажир – Агата Марий-Блек, спавшая в пилотском кресле после очередной дозы лекарства.

Пока ее коллеги работали, Меланта ждала Ройда Эриса, время от времени переговариваясь с ним по радио. Лингвисты плохо переносили невесомость и почти непрерывно жаловались, находя, однако, время для ссор. Кэроли приходилось то и дело успокаивать их. Кристоферис почти не говорил, а если и открывал рот, то изрекал что-нибудь язвительное. Он все еще был зол. Меланта проводила его взглядом, когда он пролетал мимо нее, – прямая фигура в облегающем черном скафандре, крепко держащаяся за руль скуттера.

Наконец круговой шлюз на вершине ближайшей из главных сфер «Летящего» открылся, и из него вылетел Ройд Эрис.

Она следила за его приближением и думала о том, как он выглядит на самом деле. Воображение рисовало дюжину противоречащих друг другу обликов. Его изысканный, культурный и, пожалуй, чересчур формальный голос, а также манера говорить напоминали ей темнокожих аристократов ее родного Прометея, волшебников, жонглировавших человеческими генами и забавлявшихся странными и сложными играми в иерархию и этикет. В другой раз его наивность вызывала образ неопытного юноши. Голограмма, которой он пользовался, изображала молодого мужчину, однако, по его собственным словам, он был значительно старше. Впрочем, когда он говорил, Меланте было трудно представить, что она слушает старика.