— С дурацким именем.

— Сам ты дурацкий, — обиделся за вековое наследие Юан.

Кристиан не стал останавливать их перепалку. Он вспоминал все, что читал об истории Этериола. Людей, которые окружали их в Эндерглиде. Других хранителей Врат. Ему казалось, что за именем «Розенгельд» кроется не только факт создания Врат, но и еще что-то более важное, более значимое сейчас. Но что? Он никак не мог припомнить.

— Получается, эта зараза была последним Розенгельдом, — рассуждал тем временем Балиан. — И он сбежал… Да мне даже жалко Гволкхмэя! Представляете? Дожили.

— Но почему он сбежал? — не понимал Юан. — Он сказал, что Гволкхмэю нужны были Розенгельды, чтобы охранять Врата… Но ведь нас там много! Не могут же все стражи быть Розенгельдами.

— Ну конечно, — щелкнул пальцами Кристиан, и братья обернулись к нему. — Помните, я давал Артуру подержать Ключ?

— И что с того?

— Он ничего не почувствовал. Понимаете? Похоже, что ауру Врат в полной мере ощущают только потомки Розенгельдов. Вспомните! Ведь только мы могли точно сказать, когда перемещаются Врата. Другие знали день, но не чувствовали. Вот почему Гволкхмэй послал именно нас! Как только мы очутились в Дилане, мы сразу поняли, что поблизости нет Врат… По сути, мы можем их найти, даже если будем довольно далеко.

— Но разве это важно, когда ты в Этериоле? — удивился Юан.

— Ну, может, и не настолько важно, — Кристиан улыбнулся. — Но небесполезно. Мало ли что может случиться.

Балиан недоверчиво хмыкнул.

— То есть это нам ничего не дает, — заявил он. — Все равно придется прорываться в Галикарнас. Здесь-то мы ничего не чувствуем.

— Верно, — согласился Кристиан. — Но меня не покидает чувство, что я забыл еще что-то важное. Сейчас бы в эндерглидскую библиотеку.

— В Эндерглиде есть библиотека?

— Мне за тебя стыдно, Балиан! — заявил Юан.

— Иди ты! — Балиан дал ему подзатыльник. — Все равно мы не в Эндерглиде.

Они немного помолчали. Каждый поймал себя на мысли, что, углубившись в размышления о Вратах и нынешнем положении дел, внезапная встреча с отцом совсем не так сильно трогала, как раньше. Балиан, перекипев, махнул на все рукой, а Кристиан понимал, что эта встреча ни на что толком не влияет. Пожалуй, сильнее всего это волновало Юана, но он был слишком привязан к своим братьям, чтобы волноваться о родителе, которого раньше в глаза не видел. Юан думал только о сказанных им словах. Максимилиан предстал перед ним как источник знаний о прошлом, но не как отец.

И все же справедливости ради он заметил:

— Наверное, мы должны попросить короля освободить его.