– Я – дядя этого смышленого и везучего оболтуса, – продолжал гость. – Зовут меня Семен, можно дядя Сеня или просто дядя.

– В чем же моя везучесть? – спросил Алексей, глядя, как дядька целует руку его подруге.

– То есть статус оболтуса ты принимаешь безоговорочно?

– Да будет тебе, дядя Сеня! Не лови меня на слове.

– Вот что. Вы приводите себя в порядок, а я пока приготовлю ужин, – дядя Сеня посмотрел на часы, добавил:– Или завтрак. Все, бегом в ванную. Там, кстати, я уже положил два халата и приготовил полотенца.

Ни Алексей, ни Правида вопросов больше не задавали. Дядя столько поставил перед ними загадок, что удивление как таковое просто тихо скончалось. Они покорно пошли в ванную, немного смущаясь перед родственником, Алексей даже попытался остаться в комнате, но дядя Сеня легким движением руки придал ему должное ускорение.

Мылись долго и с удовольствием, лаская друг друга и едва сдерживаясь от большего. Наконец, когда они, чистые, розовые от горячей воды и смущения, появились в кухне, их ждал очередной сюрприз. Стол был накрыт, сервирован, а дядька жестом факира пригласил к трапезе, держа в руке бутылку красного сухого вина.

– Пить с самого утра – плохой тон, – пояснил он, указывая на вино и окно одновременно. – Но сухого и по чуть-чуть можно.

Он разлил вино, наложил в тарелки пюре, салаты, куски курятины, после чего поднял бокал и сказал:

– Ну, за возвращение?

– За возвращение, – подтвердил Алексей, чокнувшись с ним бокалом.

– К своим истокам, – вырвалось у Правиды.

Мужчины посмотрели на нее с удивлением, но тост приняли.

Ели жадно. Дядя Сеня пристально следил, чтобы тарелки не пустовали, иногда доливал немного вина. Он ждал момента, когда можно будет поговорить, но молодежь была утомлена бессонной ночью, так что, не смотря на восходящее солнце, он отправил их спать.

В комнате Алексея постель была постелена на двоих. Алексей был искренне благодарен дяде за заботу. Едва коснувшись головой подушки и обняв Правиду, он тут же провалился в сон.

Странный, нужно признаться, сон. Уже потом, поутру, Алексей попытался его вспомнить весь, но не смог. Воспоминания о сновидении таяли, ускользали, словно утренний туман. В памяти остались только дядя Сеня, выступавший в роли курьера, отец, который командовал учениками, он, Алексей, Правида, погибшие ученики, а еще Схимник, живой и здоровый. Тревога, не оставлявшая парня в течение всего сна, постепенно отступала, уступив место перед пробуждением спокойствию и какому-то чувству удовлетворения, словно от хорошо выполненной работы.

Проснулся Алексей от того, что кто-то прошептал нежным голосом в самое ухо: