Джек сунул бумажку в карман, поднялся со спального ящика, начал собирать пожитки. Мешок из грубой серой ткани быстро наполнялся мелким барахлом, которое создавало иллюзию личного пространства, относительного комфорта в том бетонном углу, где лежал спальник Джека.

— Узе уеззаете? — характерный голос прозвучал за спиной. Джек обернулся.

— Да, мистер Чи. — Джек с радостью подумал, что поговорить с китайцем перед отъездом было бы очень неплохо. — Профессор Уотсон говорит, что ему нужна моя помощь.

— Это хоросо. Тязело вам здесь. — Китаец протиснулся в закуток и присел на ящик. Глаза как обычно излучали спокойствие и уверенность. Никаких лишних движений, суеты, спешки.

— Это вы верно подметили. Неужели так заметно?

— Тренированный глаз видит, — без тени хвастовства ответил мистер Чи. Он просто констатировал правду, ему нечего было стесняться.

— Поеду. Должно быть, там от меня будет больше пользы.

— На войне многие теряют свое место. Вы есе не насли свое. Но я визу изменения, вы стараетесь.

— Спасибо, — Джек улыбнулся, — хотелось бы, чтобы было так.

— Все проблемы в голове. Нузно разобраться в себе, в своих мыслях, чувствах. — Китаец слегка кивнул. — Это тязелая работа.

— Да, мне еще многое предстоит. — Джек даже перестал складывать вещи, удивившись, насколько слова мистера Чи совпали с его собственными намерениями и стараниями.

— Так вот вы где! — звонко воскликнул голос из коридора. — А я ищу вас, мистер Чи. Что-то голова разболелась, вы мне поможете?

— Конечно! Всегда рад помочь хоросей девуське!

Аннет стояла в проеме, смотрела на мешок в руках Джека. Улыбка тронула ее губы, глаза зажглись радостным блеском, будто она увидела нечто давно ожидаемое, приятное.

— Наконец-то вы решили поступить правильно. — Она посмотрела на Джека, задиристо подняв подбородок. — Кто это вас надоумил?

Джек давно отчаялся понять причину так резко возросшей неприязни, сквозившей в каждом разговоре с девушкой. Он относил это на счет влияния войны на нежную психику, старался успокоить, но попытки рождали еще более сильную волну негодования. в Аннет не осталось и следа того легкого, ни к чему не обязывающего, флиртующего тона, который сопровождал их общение во время съемок.

«Конечно, — думал Джек, — это все ужасы войны. Разрушения, трупы, гигантские снаряды, падающие с неба, непобедимые смертоносные машины, расхаживающие по уничтоженной стране. Жаль, что меня не было с ней в первые дни нашествия. Идиотский случай. Проваляться раненным, беспомощным все время, пока происходили самые страшные вещи. Теперь уже мало что можно исправить».