— Вот только мы, наученные их опытом, распорядимся более разумно попавшей в наши руки силой, — ответил Уотсон. — Мы направим наши знания так, чтобы они действительно помогли нам, и не в отдаленном будущем, а прямо сейчас.

— Ваша теория поможет нам победить?

— Она уже помогает. Мне удалось стимулировать организм нашего гостя, чтобы он обратился к своей генетической памяти и воспользовался спящими резервами, защитными механизмами, которые помогают справляться с болезнями.

— Его тоже не миновала эта участь? и вы вылечили его?

— Он сам себя вылечил, я только напомнил его клеткам, как это делается.

— Но неужели вы смогли заставить изменения происходить настолько быстро?

— Это одна из замечательных особенностей моего открытия, молодой человек. — Уотсон показал сухим пальцем куда-то на потолке. — И нам предстоит еще раз воспользоваться ею.

Джек потянулся за пламенеющим в чаше апельсином, но остановился на полпути.

— Не томите, профессор, я уже пытаюсь утолить жажду знания поглощением фруктов. Имейте совесть!

— Терпение, молодой человек. Мне нужно подготовить вас.

— Продолжайте, не останавливайтесь, — буркнул Джек, разделывая апельсин.

— Вы должны были уже видеть пришельца, я имею в виду — не тех пехотинцев, а нашего гостя. Он часто прогуливается по парку, когда позволяет погода. Кстати, заметно адаптировался.

— Да, видел, но поговорить не удалось — смотрел из окна карантинной палаты.

— Как он вам?

— Внешне?

— Да, — профессор засмеялся, — внутренне вы его пока не знаете, не то что я.

— Тяжело ему. При малом весе на Марсе вымахал под два метра, там легче, а здесь — вижу, что мается, ползает еле-еле.

— Но по виду — вполне человек, правда?

— Да, только ребра растопырены посильнее…

— Это от разреженного воздуха, эволюция, знаете ли…