Когда певцы малость притихли, я крикнул: «Стой!» И шагнул в середину круга.

— Меня зовут Дуган,— объявил я громко, четко и раздельно.— Честер Дуган. Не знаю, как я сюда попал и что это за место, но намерен задержаться тут на некоторое время. Кто здесь главный?

Они долго смотрели друг на друга с недоумением. Потом из круга вышел старик с худым лицом.

— Меня зовут Дандрин,— прошелестел он негромко.— Буду говорить за всех как старший. Откуда ты пришел?

— В том-то и дело,— ответил я.— Город Нью-Йорк, Соединенные Штаты Америки, планета Земля, Вселенная. Эти слова тебе о чем-нибудь говорят?

— Все это названия, конечно,— кивнул Дандрин,— Только чего? Нью-Йорк? Соединенные Штаты Америки? Мы никогда не слышали...

— Не слышали о Нью-Йорке?

Ровно то же самое говорил глупый мальчишка Кеннон, и это меня не обрадовало.

— Нью-Йорк,— объявил я,— величайший город в мире, а Соединенные Штаты — богатейшая страна.

По кругу хористов пролетел шепот. Дандрин улыбнулся.

— Кажется, я понял. Города, страны...— Он посмотрел на меня с интересом.— Скажи, из какого ты времени?

— Тысяча девятьсот пятьдесят шестой год.

Вопрос меня чуть не убил. Честно скажу, в тот момент мне сделалось совсем нехорошо.

— Сейчас тридцать пятый век.— Дандрин, кажется, ничему не удивлялся.— Мы так полагаем. На самом деле люди сбились со счета в годы Бомбардировок. Честер Дуган! Мы мешаем Хору своей болтовней, поэтому отойдем в сторону и поговорим, пока остальные поют.

Мы отошли, и Дандрин объяснил, как было дело. Цивилизация рухнула в результате чудовищной атомной войны. Живущие сейчас — потомки тех немногих, кто не погиб тогда. Не осталось ни столиц, ни городов. Люди живут по двое, по трое, далеко друг от друга, вместе собираются нечасто. Они и не любят собираться вместе. Только летом, как сейчас, обычно в доме кого-то из стариков, чаще всего — у Дандрина. Они поют, потом расходятся по домам.

Похоже, на всю Америку осталось несколько тысяч человек, разбросанных по огромной площади. Нет ни торговли, ни производства, ни культуры — ничего, кроме людей, живущих мелкими кучками. Они поют, ковыряются в земле понемногу, и все. Слушая старика, я начал потирать руки — мысленно, разумеется. В голове моей рождались планы, один другого лучше.

Старик понятия не имел, как меня занесло сюда. Я, собственно, тоже. Думаю, это был тот самый один шанс на триллион — дыра в пространстве или что-то вроде. Я просто шагнул туда в нужный момент и оказался посреди чистого поля. Но Честер Дуган никогда не боялся неизвестности. Я все принимаю как есть.