Комнаты управления уже давно захватили. Валонсио успел тогда пообщаться с мадам Пуберто, матеря ее за непроходимую тупость и требуя военной помощи. Дородная тетка на том конце провода слушала его гневную, не то мольбу, не то требование и холодела от того, что она теперь принимает такие ответственные решения. Она и думать не думала, что вступая на пост руководителя «по чрезвычайным стихийным и техногенным катастрофам» может когда-нибудь командовать вооруженными силами. Ей это и в голову не приходило, однако ж, вот…, он нее требуют послать на усмирение взбунтовавшегося Гихилиана все имеющиеся окрест войска. И сделать это немедленно. Уже слыша в трубку звуки раскатистых очередей и хлопков взрывов она, мертвенно бледнея, пообещала Валонсио сделать все от нее зависящее.

Спецназ держал оборону на последних четырех подземных этажах. Все что выше было уже под контролем противника и он, этот противник, и не думал останавливаться. Его напор был могуч и не было той силы, что способна была его остановить. И хоть Гихилиан потерял уже добрую треть людей, его это не смущало. Осталось всего ничего, и он хотел как можно скорее добраться до предавшего его человека, бывшим ему когда-то верным.

Раскатистые громы от многочисленных очередей носились по темным коридорам подвальных этажей. Яркие вспышки выстрелов и уносящиеся во мрак трассы создавали феерическое зрелище, и в другой бы момент этим можно было бы залюбоваться. Но не сейчас, когда каждая такая вспышка несла смерть неосторожному.

У майора Бро все лицо было залито кровью и потом. Он стоял на одном колене и из-за угла выцеливал очередного смельчака, рискнувшего пересечь перекресток коридоров. Расстояние в семь широких шагов он сам бы смог перескочить за одну-две секунды, да и тот смельчак наверное тоже. Но для майора эти две секунды в перекрестии его прицела означало уверенное поражение еще одной цели. Именно так, не смерть человека у которого есть семья и возможно дети, а цели, бездушного и подвижного контура. Никаких эмоций в бою, даже в таком дерьмовом.

В его отряде насчитывалось уже семнадцать погибших. И около четырех десятков раненых. Солдат Валонсио он не считал, ибо это были не его люди и принимали участие в бою лишь на второстепенных ролях. Им не хватало выучки и потому их потери были гораздо более велики. Дерьмовый бой в дерьмовом месте и в дерьмовое время. В какой-то момент он хотел самолично придушить Валонсио и выкинуть его труп под ноги Гихилиану, но сдержался… неимоверным усилием воли. Одернул себя, вспоминая первое в его жизни сражение, и решил идти до конца, чтобы там не было.